– Нет, не надо, – выпалила я. – Я его удивлю.
– Вот и замечательно! Я могила! – Девушка поставила стаканы на барную стойку, после чего провела пальцами по закрытым губам, изображая ими застежку-молнию. Затем заговорщически улыбнулась, словно мы обе знали секрет, и убежала в подсобку.
Сара уже несколько лет тут работала. Дядюшке нравилось, как она произносит
Несмотря на всю пантомиму с застежкой-молнией, я была уверена, что долго Сара не продержится. Секрет вырвется из нее, как чистейший солнечный свет. Я прошла в коридор, где находились отдельные кабинеты и туалет, и остановилась перед деревянной дверью.
«Пожалуйста, откройся. Пожалуйста, откройся».
Дверь открылась, и я выдохнула, поднимаясь по лестнице через две ступеньки за раз. Квартира оказалась поменьше ресторана, в ней всегда царила жара – солнце светило прямо в окно. Я зашла в дядюшкин офис и села за стол.
По спине лениво скатилась очередная капля пота.
Постучав по клавишам, я разбудила компьютер. Надпись на экране требовала ввести пароль и я взмолилась, чтобы дядя не сменил его за эти шесть лет.
Радужное колечко все вертелось и вертелось. Наконец появился рабочий стол. Я опять облегченно выдохнула.
Когда мы с Адрианой были маленькими, а родители отлучались на важное мероприятие, нас оставляли у Франческо. Большинство детей, за которыми приглядывают няни, смотрят мультики и лакомятся фруктами. Я же сидела у дяди на коленях, пока он изучал чековые книжки и разрешал мне пробовать виски.
Сотню раз видела, как он переводит деньги, но в моих воспоминаниях в компьютере было гораздо меньше программ.
«Память, не подведи, пожалуйста».
Спустя пять минут я нашла то, что искала, – и как раз вовремя, а то нервы уже были на пределе.
Я вбила информацию личного банковского счета Нико, а потом свою.
Ввела семизначное число.
И нажала «Перевести».