Елена

Солнце врывалось в высокие окна номера-люкс, превращая кружащиеся в воздухе пылинки в крупицы золота. В животе бурчала подступающая тошнота, и я прижала к нему ладонь, пытаясь глубоко дышать.

И сразу же покачнулась, когда мама дернула за шнурки.

– Втяни живот, Елена. Я еще не успела толком начать затягивать.

Che palle. Она словно жизнь из меня выдавить пыталась.

– Ради бога, Селия, сиськи-то она втянуть не может, – прокомментировала бабуля, сидя в углу с «Вэнити Фэйр»[115] в одной руке и кружкой кофе в другой.

– Меня больше волнует ее спина. Между шнурками будет некрасивый пробел, если я их не затяну сильнее.

«А они еще спрашивают, с чего у меня могла бы начаться депрессия…»

Мама снова дернула за шнурки.

– Боже, – выдохнула я, прижимая руку к губам: тошнота взметнулась вверх по горлу.

– Адриана, быстро! Ведро! – воскликнула бабуля.

Сестра спрыгнула со стула, и мы встретились на середине комнаты, где я выплюнула завтрак – кофе с тостом – в маленькое мусорное ведерко.

– Che schifo[116]. – Мама поморщилась.

Адриана погладила меня по спине. Сестра уже нарядилась в розовое платье подружки невесты с открытыми плечами, ее прическа и макияж были в полном порядке. Кузины до сих пор прихорашивались в соседней комнате.