– Что ты собираешься делать?

– То, что должен.

Когда я добираюсь до студии, Стивен Коллинз приглашает меня в свой кабинет. Я отказываюсь от напитка, предложенного его ассистентом, пытаясь миновать все эти любезности и перейти к причине, по которой я тут, раньше, чем найду способ отговорить себя от этого.

– Надеюсь, ничего серьезного не случилось, – говорит продюсер, сидя на краю стола. За его спиной – стена наград и подписанных спортивных сувениров. – Мы с Брайаном пожалели, что не смогли закончить этот эпизод. Сделали из интервью действительно хорошую нарезку. Мы хотели бы вернуть тебя и твоего отца обратно на съемочную площадку где-нибудь на этой неделе, если тебя это устроит.

– Прошу прощения, но я не смогу, – прямо заявляю я.

Его вежливая улыбка становится не такой широкой.

– Если придется отложить на неделю или около того, я полагаю…

– Я вынужден отказаться от участия в шоу, Стивен. Я вообще не хочу, чтобы вы пускали это в эфир. Что бы то ни было.

– Невозможно. У нас договор. И мы уже сделали значительные вложения в съемки. Люди, оборудование.

– Я понимаю, и мне жаль.

Он внимательно всматривается в мое лицо.

– Что такое, Гаррет? Скажи мне, в чем проблема, и я ее решу.

Многие годы я представлял, как пройдет этот разговор. Или сотня подобных. Когда я, наконец, разорву завесу над этой тайной. В колледже это было не так сложно, потому что у меня не было особого опыта. Но я больше не какой-то неизвестный хоккеист из колледжа. Я – в центре внимания всей страны. Теперь на кону мои карьера и мой имидж. Поддержка и уважение моих болельщиков.

Поэтому в отсутствие верного способа сказать это я просто говорю:

– Мой отец издевался надо мной в детстве.

Тревога вспыхивает в глазах Коллинза.

– О, – только и говорит он и ждет, когда я продолжу.

Я делаю это, несмотря на зудящий дискомфорт.

Я не уверен, что слышу себя, когда объясняю, как мой отец бил меня, пугал, манипулировал мной, едва погружаясь в глубины его жестокости. Это дается мне горько и больно. Но словно заноза, так долго просидевшая под кожей, что о ней уже забыли, облегчение мгновенное и ошеломляющее.