— Мне постоянно казалось, что сейчас за мной вернутся. Я не могла заставить себя жить. Та пара глаз смотрела на меня в собственной ванной, в гардеробе, даже в церкви. Я бросила играть в теннис, потому что просто боялась. Не помогли даже охранники, не выпускавшие меня из виду. Я не чувствовала себя в безопасности. Спать-то начала нормально, только представляя, как под моей дверью стоит парень в кожаных ботинках и штанах цвета хаки. Именно тогда отец решил переехать, бросив все, что имел в родном городе. Чтобы дать мне возможность снова дышать….

— Яна, говори. Говори, все, о чем ты молчала. Но знай, что больше мы к этому не вернемся. Потому что забудем, хорошо? — он покрывал мое лицо быстрыми поцелуями, от которых перехватывало дыхание. Хотелось притронуться к нему, ощутить тепло кожи. Только с ним ощущение безопасности накрывало с головой, только в его руках мне было спокойно, только от его взгляда я ощущала себя оголенным нервом. Становилась мягкой, как топленое масло, была вывернутой наизнанку. Плотная занавеска тайн, секретов рухнула, подняв в воздух пыль прошлого. Я много лет молчала, отказываясь говорить с психологами, родными и даже с отцом, а с Олегом все было просто.

— Я возненавидела те кеды. Сбросила их, как только выползла, и бежала домой босиком. Не чувствовала боли, только крупную дрожь, пробивающую тело насквозь. Она не давала отключиться от шока. Не помню, как нашла дорогу к дому. Не помню, сколько бежала, не помню, кричала ли. Но, как только выбежала к детской площадке, у подъезда затормозила машина отца. Они с охранниками высыпали, освещая двор яркими лучами фонариков. Помню, как он скинул пиджак и закутал меня, усадив в машину. Только тогда я ощутила настоящую боль. Она, как змея душила, перекрывая приток кислорода, спускалась к глубокому порезу на попе. Когда тот парень прижал меня к себе, я давилась спазмами тошноты от отвратительной вони. Запах кислого пота и резкого парфюма оседал на языке, сжимая глотку. Даже сквозь дрожь чувствовала, как ледяное лезвие ножа вонзается в мою плоть, разрезая ее, но не чувствовала боли. Стояла, сотрясаемая дрожью и рвотными позывами. Думала, что хуже быть не может.

— Не останавливайся…

— Меня привезли в больницу. Отец ревел, как загнанный зверь, не сразу подпустив ко мне врачей. Сам омывал мои ноги, вытаскивая осколки битого стекла, по которому, оказывается, я бежала. Помню его глаза, наполненные болью. Если бы отец … Если бы я попросила отца найти тебя, вместо того чтобы мчаться с царапинами в больницу, то…