— Не помешал вам? — В его голосе слышалась насмешка.

Юля вздрогнула в руках Эдварда. Она не могла обернуться, и лишь беспомощно посмотрела на Фаррелла-старшего.

— Чего ты испугалась? — ласково спросил он и кивнул сыну:

— Проходи. Только приведи себя в порядок и надень халат нормально.

— Можно тебя на минуточку, отец?

— Ты даже не поздороваешься со мной? — Юля закусила губу. — Смотри, я уже стою!

— Я вижу, — выдохнул Роберт и подошел к ней.

Эдвард выпустил ее из объятий так, будто отпускал бумажный кораблик в бурлящий ручей.

— О, я сейчас упаду! — Юля, балансируя, раскинула руки в стороны.

— Иди ко мне, солнце, — Роберт вмиг подхватил ее, и Эдвард увидел, как на мгновение исказилось от боли худенькое, бледное личико. «Даже не вскрикнула! Как она щадит его и боится напугать» — Эдвард взял каталку за ручки и подвинул к кровати.

— Сюда клади, — коротко обронил он по-английски и положил подушку в изголовье.

— Нам нужно серьезно поговорить, доктор Ангел, — Роберт тоже перешел на английский.

— Сейчас отправим Джулию на отделение, и я готов с тобой побеседовать.

Эдвард выглянул за дверь, позвал санитара и обернулся. Джулия лежала на каталке, а Роберт навис над ней коршуном.

— Укрой ее одеялом, пожалуйста, — Эдвард догадывался о причинах дурного расположения духа своего сына: «Ревнует и не беспочвенно, чего врать самому себе. Но сегодня он явно зол больше на Джулию чем на меня». Эдвард напряг слух.

— Так мой отец для тебя значит больше, чем я? — донеслось до него.

«Святые угодники! Он ее сейчас опять в нокаут отправит!» — ухнуло сердце у Эдварда.

— Я отказываюсь разговаривать с тобой в таком тоне, — в Юлином голосе прозвучали стальные нотки.

Вошел санитар, и спорщики замолчали. Роберт укрыл Юлю одеялом и, задев отца плечом, вышел из палаты.

— Куда ее? — спросил санитар дважды, прежде чем Эдвард ему ответил. Он не сводил взгляда с Юли, которая не мигая, смотрела в потолок, губы ее дрожали, а костяшки пальцев, вцепившихся в каталку, побелели.