— Моя. А что похож?

— Вообще-то, я про длинный язык… Стойте! Это ваш сын? Артур?

Юля закрыла глаза и сжала виски руками.

— Девяносто четвертый год, гостиница Москва, — подсказал Артур вкрадчивым голосом.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Юля изумленно взглянула на него.

— Ты парень Лины? — она взяла бокал и осушила его. Внутри все перевернулось как на повороте в американских горках, но тут же отпустило, и приятное тепло разлилось по телу.

— Был им, — вздохнул Артур и тоже выпил. — Два дня. Как-то мы недружно. Отец, повтори.

Виктор молча разлил коньяк по бокалам.

— А она так ждала тебя! — презрительно хмыкнула Юля.

— Так ждала, что вышла замуж за другого. Не прошло и года.

— Дурак ты, и уши твои холодные! — вздохнула она. — Ну да это ваши дела. А мне со своими бы разобраться.

— Что же тебя все на иностранцев тянет, красавица? — Артур закинул ногу на ногу, покачивая носком начищенного до блеска кожаного ботинка.

— А русских больше чем на два дня не хватает.

— Ты еще ее классификацию мужчин не знаешь, — Виктор достал с нижней полки стола коробку шоколадных конфет и подвинул к Юле. — Угощайся, злюка. Не сердись на меня, я все-таки к твоему спасению тоже руку приложил. Давай, правда, за знакомство, за дружбу, за любовь…

— И за мир во всем мире, — закончила за него Юля. — Доктор, вы меня напоить решили?

— Нет, просто мне кажется, что нам пора познакомиться поближе. А ничто не объединяет так, как распитая на троих бутылка коньяка.

— На троих, — вскинула Юля брови. — Да вы проказник, док.

— Ну до тебя мне далеко. Лихо ты обоим Фарреллам мозги пудришь. Роберт чуть не спился, пока ты в коме лежала. Эдвард ни есть, ни спать бедняга не может, — Виктор подмигнул ей.

— Никому я мозги не пудрю. А благодаря вам, похоже, вообще остаюсь в России.

— Ну у нас тоже есть еще порох в пороховницах. Не дадим пропасть, — хохотнул Виктор. — Да, сын?