Глаза были выколоты. Из них струями во все стороны растекалась бордовая кровь. Рот раскрылся в последнем крике ужаса и боли. Из него торчали огромные канцелярские ножницы. Муравьева кинулась на пол. Татьяна невольно дернулась за ней и споткнулась на каблуках от резкого рывка. «Ладно, каблуки того все равно стоили», — утешала себя девушка воспоминанием о восхищенном взгляде Вадима.

— Извини, — взволнованно проговорила Муравьева, наставив на напарницу два толстых острия.

С помощью ножниц девушки освободили друг друга от пут и теперь могли ходить отдельно.

Коридор заканчивался узкой дырой в стене, в которую с комфортом пролез бы только ребенок. Пришлось опускаться на колени и ползти по грязному полу. За дырой открывался небольшой туннель, темный, облепленный искусственной паутиной. В нем даже пахло затхлостью. Татьяна видела перед собой только обтянутую джинсами попу Муравьевой и белые подошвы ее кед. Вдруг та остановилась. Татьяна уткнулась лицом прямо в шов, соединяющий две половины джинсовой ткани, и тут же отпрянула, тряхнув головой.

— Блин, тут ножницы нужны! — с досадой проворчала Муравьева. — Тань, сбегай за ними.

В этом узком туннеле разворачиваться было негде. Выбора у нее не оставалось. Хотя возвращаться одной в коридор, за тонкими стенами которого буйствовало чудовище, ей не хотелось, но пришлось пятиться назад. Только она вылезла из дыры, как раздался пронзительный девчачий крик. «Лада!» — в испуге подумала Татьяна и прижала руки к груди. Мигала сирена. Повсюду рычали монстры. Девушка под тусклыми красными лучами искала ножницы. Как только она их схватила, снова раздался стук, только теперь от другой стены. Татьяна завизжала и скорее полезла в дыру.

Из туннеля они попали в тихую комнату, по центру которой с перекладины свисал труп старухи в больничной робе. Манекен был выполнен из воска и настолько реалистично, что даже белая пена изо рта стекала на подбородок и грудь. Татьяна прикрыла рот. Муравьева сморщилась в гримасе отвращения. Комната освещалась тусклой лампой накаливания без плафона, висящей на стене над кроватью. Под ногами манекена валялась опрокинутая табуретка. Справа стояла пружинная койка с ватным матрасом. На стенах, сделанных из гипсокартона с имитацией под бетон, были вырезаны ножом дурацкие рисунки людей, палочки, записанные в ряды по пять штук и зачеркнутые диагональными линиями, сложные пиктограммы и просто мазня сумасшедшего.

В противоположной от дыры стене имелся единственный выход. Дверь была заперта. Первым делом Муравьева обыскала труп, но роба не имела карманов и потайных вкладок. Татьяна присмотрелась к замку. Его открывал обычный ключ. В середине дверного полотна имелось квадратное окошко, какие бывают в тюремных камерах для подачи еды. Девушка попыталась открыть его, но окошко открылось само снаружи и перед Татьяной предстало изуродованное морщинами, красными опухолями и гнойными ранами седовласая мужская голова с безумным взглядом. Татьяна взвизгнула и упала на попу. Муравьева тут же подбежала к ней.