Бетти отпила немного шампанского, стараясь выиграть время, чтобы обдумать его вопрос, а заодно – свой ответ.

– Даже не знаю, – проговорила она наконец. – Я действительно кое-что читала о тебе в газетах, и у меня сложилось определенное мнение, но… не думаю, что это мнение что-нибудь значит. – Она ненадолго замолчала. Дом напряженно смотрел на нее, ожидая ее ответа с таким беспокойством и тревогой, словно от него зависело все его будущее. Бетти перевела дыхание и продолжила:

– Одно время мне казалось, что ты…

Его глаза слегка расширились – он готов был выслушать приговор.

– …Что ты просто шалопай, – закончила она дипломатично. – Откровенно говоря, мне не очень нравится твоя «Стена», поэтому я не следила за всеми публикациями, но мне казалось, что ты относишься к тем людям, которых обычно называют избранными, хотя они совершают одинаковые поступки, ходят в одни и те же шикарные рестораны, много пьют, скандалят, спят с кем попало и так далее… к людям, которые считают себя солью земли и изо всех сил стараются привлечь к себе внимание, чтобы и окружающие сочли их таковыми.

Дом слегка поморщился, но тут же ободряюще улыбнулся.

– Ну а сейчас?.. – спросил он. – Что ты думаешь обо мне сейчас? Ведь ты видела меня в, так сказать, домашней обстановке, и… Неужели твое мнение обо мне совсем не изменилось?

Бетти снова взглянула на него и почувствовала легкий приступ раздражения. Сначала он использовал ее как психотерапевта, которому можно поплакаться в жилетку, а теперь решил с ее помощью поднять свою самооценку. Или, точнее, потешить самолюбие, которое у него и так о-го-го. При этом Дома совершенно не интересовало, что́ она думает о нем на самом деле, то есть – интересовало, но не слишком. Ему просто хотелось еще раз услышать, какой он классный парень.

Вздохнув, Бетти сказала:

– Знаешь, когда я вижу тебя с детьми, мне кажется, что ты совсем не такой, как пишут в газетах. Один раз я видела тебя в окне, когда ты только что вернулся в свой старый дом. Ты держал на руках Астрид: она плакала, а ты ее укачивал… вот тогда-то я впервые подумала о тебе не так, как думала раньше. Гляди-ка, сказала я себе, а ведь он, оказывается, живой человек.

Дом поощрительно кивнул, но глаза его слегка расширились.

– Но потом я увидела, как ты хлещешь шампанское и говоришь только о себе… Нет, даже не знаю… Это как возвращение назад, к самому началу.

Он прищурился и посмотрел на нее вопросительно.

– Что ты имеешь в виду?

И снова Бетти ответила не сразу, пытаясь подобрать слова, чтобы выразить свою мысль как можно тактичнее и не слишком его задеть. Она еще заглянула в его глаза – доверчивые, как у щенка, полные боли и надежды, вспомнила о размытых фотографиях, на которых девушка в кабинке туалета делала ему минет, и подумала: да он же просто ребенок – самый обыкновенный ребенок, пусть и избалованный, которого нужно не наказывать, а щадить и жалеть. И, покачав головой, Бетти сказала: