47

47

1920

На свадьбу Арлетта оделась во все черное. Мину была подружкой невесты, шафером – брат Гидеона Тоби. С утра пошел сильный проливной дождь – затянувшееся «бабье лето» закончилось, и осень окончательно вступила в свои права. Брак они зарегистрировали в муниципалитете Челси, а потом отправились в ближайшее кафе. Праздничный обед вышел совсем не праздничным – все четверо сидели за столом, похожие на промокших крыс, едва не утонувших в сточной канаве. За молодоженов подняли бокал теплого виски, а на закуску было остывшее картофельное пюре и бараньи отбивные. Час спустя они покинули кафе. На улице Арлетту стошнило, и она поспешно села в экипаж.

Когда они прибыли к коттеджу Гидеона, он предложил перенести ее через порог на руках, но Арлетта велела ему не валять дурака. Сердито топая, она вошла в дом, выпила еще бокал виски и отправилась в постель.

Проснувшись на следующее утро, Арлетта пережила несколько блаженных секунд, в течение которых ей казалось, будто ничего не произошло и все осталось по-прежнему. Со дня своего злосчастного двадцатидвухлетия она испытывала что-то подобное чуть не каждое утро. В краткие мгновения полузабытья, пока сон еще властвовал над ее затуманенным сознанием, Арлетте казалось, что она все та же беззаботная и счастливая девчонка, только что поднявшаяся на первую ступень блестящей карьеры в области дамской моды, что она по-прежнему живет с лучшей подругой в уютной квартирке в Блумсбери, что она влюблена в человека по имени Годфри Каперс и когда-нибудь станет матерью его детей.

Но стоило открыть глаза, как память тотчас возвращалась, желудок конвульсивно сжимался, к горлу подкатывала тошнота, а с губ срывалось глухое, короткое рыдание, которое она пыталась заглушить, уткнувшись лицом в подушку. Ей стоило огромных усилий, чтобы не завыть в голос от отчаяния, безнадежности и ужаса.

Врач, который следил за ее состоянием, как-то предложил Арлетте услуги одного «надежного человека», живущего на Рассел-сквер, но она только покачала головой.

– Нет, – сказала Арлетта. – Я не могу. Это же ребенок! Я ему нужна.

Врач кивнул.

– Что ж, я вижу, что вы порядочная молодая женщина. Не сомневаюсь, что вы будете хорошей матерью вашему ребенку.

– Да, – коротко ответила Арлетта. – Буду.

Сейчас она слышала, как Гидеон возится и гремит чем-то на кухне, и, уставившись в стену, смахнула с переносицы одинокую слезу. Спустя какое-то время в дверь негромко постучали.

– Можешь войти, – крикнула она.

Дверь отворилась. На пороге стоял Гидеон. Он был аккуратно одет и причесан и держал в руках поднос.