Арлетта сунула руки в коробку и достала оттуда свою косметику, свои заколки и обручи для волос, шкатулку с украшениями, фотографии матери и отца в серебряных рамках, альбом с фотографиями, несколько открыток от Годфри, тонкое нижнее белье, чулки, клубные программки и коробку из-под сигар, в которой хранила самые дорогие ее сердцу фотоснимки. Со дна коробки Арлетта извлекла незаконченную вышивку, недовязанный берет, с десяток романов в мягких обложках и – из самого дальнего угла – небольшой квадратик белого муслина.

Несколько мгновений она просто разглядывала его. Арлетта помнила, где он лежал – в ящике ее ночного столика. Она сама положила его туда в тот день, когда Годфри впервые пришел к ней в «Либерти». Казалось, это было в другом мире. В другой жизни. Сейчас Арлетта поднесла ткань к носу и понюхала. Муслин пахнул в основном гарью, но она почувствовала – или это ей показалось – легкий запах сандалового дерева и корицы. Запах, который в ее сознании навсегда был связан с Годфри.

– Ну, ты довольна? – с беспокойством спросила Летиция. – Ничего важного не пропало?

– Нет, – ответила Арлетта совершенно искренне. – Все самое важное на месте. Спасибо.

Летиция тяжело опустилась на пеструю оттоманку и прижала кончики пальцев к груди.

– Слава Богу! – с облегчением выдохнула она. – Слава Богу! Наконец-то хорошие новости. Наконец-то!..

А Арлетта уже думала о том, что не видела Годфри целых три дня. Пожар спутал все ее планы. Она чувствовала, что должна оставаться с Летицией, Лилиан и прочими Миллерами, должна как-то им помочь, успокоить или хотя бы просто быть рядом. Совесть не давала ей бросить их и заниматься своими делами, хотя по большому счету Арлетта мало что могла сделать. Но завтра… Завтра вся семья должна была переселиться из дома родителей Филиппа в огромную квартиру рядом с лондонским офисом компании, в которой работал мистер Миллер. Больше того, крупная строительная фирма уже получила заказ на строительство нового особняка, и Арлетта чувствовала, что ничто больше не мешает ей заняться устройством своей жизни. И когда Летиция (трезвая, как стеклышко!) наконец ушла, она подсела к зеркалу, чтобы поскорее привести себя в порядок, потом надела чистое платье и, выйдя на улицу, поехала в Блумсбери на свою прежнюю квартиру, где по-прежнему жила Мину.

– Вчера вечером я видела Гидеона, – сообщила Мину, одной рукой удерживая зачесанные наверх волосы, а другой закрепляя их заколками.

При упоминании этого имени Арлетта почувствовала, как кровь отхлынула от ее лица.

– Он выглядел совершенно ужасно, – продолжала подруга.