Годфри вошел за кулисы одним из первых.

– Эстер! Привет! Какой приятный сюрприз! – воскликнул он, но на его лице читалось не удовольствие от встречи, а самый настоящий испуг, да и голос его звучал преувеличенно бодро.

– Я не смогла, – услышала она горячий шепот девушки по имени Эстер. – Вот, возьми… – Она неловко полезла рукой в сумочку и достала пригоршню смятых банкнот. – Забери свои деньги – все, до последнего пенни. Я не смогла это сделать, Сэнди… И не смогу.

Она начала плакать, и Годфри, обняв Эстер за плечи, отвел ее в сторону.

– Тише, тише! Не плачь! – нежно шепнул он девушке на ухо и привлек к себе. Это был очень интимный жест, но на лице музыканта по-прежнему читались страх и растерянность. Арлетта из своего укрытия хорошо видела, как он то и дело оглядывается по сторонам.

Она затаила дыхание.

– Ну, что случилось? – спросил Годфри. – Тебе не понравился доктор? Он тебя напугал?

Эстер тряхнула коротко остриженными волосами.

– Нет, не доктор. Он был очень вежлив и вел себя как джентльмен. Я… Дело в ребенке, Сэнди! Ребенок… Доктор сказал, что срок всего семь недель, может, чуть больше, но… Вот, смотри… – Она слегка натянула ткань своего свободного платья, так что стал заметен округлившийся животик. – Это уже видно. Я думаю, он ошибся, и срок намного больше. В общем, я не смогла, Сэнди. Просто не смогла. Прости меня, пожалуйста…

Годфри гладил ее по волосам и шептал что-то успокаивающее, но Арлетта не слышала ни слова. Впрочем, ей это было и не нужно. Будущее… В один миг она отчетливо увидела свое будущее, словно оно было начертано в воздухе огромными заглавными буквами. Эта девушка носит ребенка Годфри, и он, разумеется, останется с ней. Быть может, он даже на ней женится. Но даже если этого не произойдет, ребенок Эстер родится живым, он будет кричать и брыкаться, и его не унесут неизвестно куда, как унесли бездыханный зародыш, который она извергла. Ребенок Эстер будет жить, и, что бы ни случилось с его родителями, он до конца своих дней останется сыном или дочерью Годфри. Этого не изменить, а значит, ее мечтам о маленьком домике в южном Лондоне, о дружелюбных соседях, о поездке на Сент-Люсию с Годфри и двумя очаровательными мулатиками не суждено сбыться никогда. Хватило одного мгновения, чтобы жизнь, которую выдумала себе Арлетта, обратилась в золу и дым, словно особняк Миллеров.

Выбежав из задней двери клуба, она оказалась в прохладном, темном переулке. Ее острые каблучки с набойками громко цокали по брусчатке, и Арлетта, сняв туфли, взяла их в руки. Оставшись в одних чулках, она промчалась по переулку, выбежала на Пиккадилли и юркнула в стоящий у обочины таксомотор.