Я не хотел выслушивать расспросов. Чертовски не хотел быть связанным с одной женщиной, а тем более с двумя, которые шпилят друг друга. Мне хотелось оборвать сеанс связи, вернуться в тюрьму и насладиться криками. Но когда я был в Майами, мой член нуждался в том, чтобы быть внутри них. В задницах, ртах, кисках — но я мог довольствоваться тем, что есть. Других вариантов не было.

Поэтому я не гнушался тем, чтобы звонить им несколько раз в неделю, вести переписки, в процессе которых Лейла забивала мой почтовый ящик их интим-фотками.

— Что на тебе надето? — спросил я.

Лейла склонила телефон так, чтобы я мог увидеть ее сиреневый кружевной лифчик. Затем камера скользнула еще ниже, демонстрируя мне ее пупок и трусики в цвет.

— А на тебе? — обратился я к стриптизерше.

На ней была черная комбинашка, сквозь тонкую ткань были видны ее розовые соски и киска. Она коснулась себя, и я почти ощутил вкус соков на ее пальцах.

— Ради всего святого, — прорычал я, когда Лейла вновь направила камеру на их лица, — иди и вылижи ей пизду.

— К кому ты сейчас обращаешься? — уточнила стриптизерша.

Это, мать вашу, не имело никакого значения. Я просто хотел видеть язык, ласкающий киску, и пальцы, терзающие влагалище.

— К тебе, — выпалил я, помогая им разобраться с ролями.

— Ты слышала это? — спросила стриптизерша, как только ее губы коснулись живота Лейлы.

Понадобилось мгновение, чтобы я понял, что она говорит не со мной.

— Ты кого-то ждешь? — поинтересовалась у нее Лейла.

— Нет, — ответила стриптизерша, отстранившись от Лейлы, — я пойду и посмотрю, кто это.

— Что происходит? — вмешался я.

— Кто-то ломится в дверь, — пояснила Лейла.

— Какого хрена швейцар не сообщил тебе о визите?

На лице Лейлы читалось волнение.

— Понятия не имею.

— Он не мог никого просто так пропустить. Это идет в разрез с чертовыми правилами здания. Я уверен. Лейла...