Светлый фон
— Тайлер! — крикнул я, врываясь в ванную и тут же опускаясь на колени.

Мне было не до нежностей, когда я притянул ее к себе. Я испытывал необходимость прикоснуться к ней, обнять ее, убедиться, что она в порядке. Но в тот момент, когда ее кожа коснулась моей, я ощутил невероятный холод. Ее тело было подобно льду, хотя и должно было быть теплым.

Мне было не до нежностей, когда я притянул ее к себе. Я испытывал необходимость прикоснуться к ней, обнять ее, убедиться, что она в порядке. Но в тот момент, когда ее кожа коснулась моей, я ощутил невероятный холод. Ее тело было подобно льду, хотя и должно было быть теплым.

Теплым от всей той крови, что сочилась из него.

Теплым от всей той крови, что сочилась из него.

Она была повсюду. На полу, на раковине, по всему ее телу, а теперь и на мне.

Она была повсюду. На полу, на раковине, по всему ее телу, а теперь и на мне.

— Тайлер! — продолжал кричать я, встряхивая ее тело, чтобы добиться ответа. — Ответь мне, Тайлер. Открой глаза и скажи мне хоть одно гребаное слово.

— Тайлер! — продолжал кричать я, встряхивая ее тело, чтобы добиться ответа. — Ответь мне, Тайлер. Открой глаза и скажи мне хоть одно гребаное слово.

Ее кожа стала абсолютно бледной, а губы уже начали синеть.

Ее кожа стала абсолютно бледной, а губы уже начали синеть.

Я взял ее руку и прижал к своей рубашке, надеясь, что данная манипуляция позволит сдержать кровотечение, хотя и знал, что это не поможет. У меня не было сомнений, что она перерезала себе вены. Отсюда и столько крови.

Я взял ее руку и прижал к своей рубашке, надеясь, что данная манипуляция позволит сдержать кровотечение, хотя и знал, что это не поможет. У меня не было сомнений, что она перерезала себе вены. Отсюда и столько крови.

— Тайлер. — Я больше не узнавал свой голос. В нем было слишком много эмоций. Но я повторял ее имя снова и снова, прижимаясь лицом к ее остывшей щеке. — Почему ты пошла на это?

— Тайлер. — Я больше не узнавал свой голос. В нем было слишком много эмоций. Но я повторял ее имя снова и снова, прижимаясь лицом к ее остывшей щеке. — Почему ты пошла на это?

Я просто хотел получить ответ. Узнать причину.

Я просто хотел получить ответ. Узнать причину.

И тут я увидел ее. Она лежала на полу рядом с ней. Записка, написанная почерком, который я видел лишь однажды.

И тут я увидел ее. Она лежала на полу рядом с ней. Записка, написанная почерком, который я видел лишь однажды.

Несколько месяцев назад она оставляла мне записку на подушке, которую я обнаружил только после того, как вернулся домой, проводив ее. На маленьком клочке бумаги были написаны всего три слова, которые она не позволяла себе произнести вслух.