Но это было совсем не то. Здесь было гораздо больше, чем три слова. Записка объясняла, почему она не нашла в себе сил жить дальше и почему самоубийство стало единственным способом обрести свободу. Тайлер не называла имен своих обидчиков, а просто сообщала о том, что любит меня больше всех на свете и не может продолжать мучать меня и подвергать мою жизнь опасности.

— Тайлер, — обратился я к ней снова, потряхивая. — Скажи мне, что с тобой все будет в порядке. Просто подай мне какой-нибудь сигнал, что я смогу вернуть тебя обратно.

Но ничего не происходило.

Тишина.

Она не хватала ртом воздух, не просила меня вызвать «скорую», не плакала от боли.

Все больше угнетающей тишины.

— Кричи для меня, Тайлер, — я прижался губами к ее лбу, — кричи и скажи, что ты готова сражаться, что будешь бороться ради нас.

Я услышал шум позади себя и еще крепче сжал ее тело в своих объятиях. Я походил на одичавшего хищника, охраняющего свою добычу.

— Кто здесь? — прорычал я.

— Всего лишь я.