Я, конечно, сразу вскипела и только в середине своей воспитательной речи начала различать в нем знакомые черты, тут и признала сынка директора, Петьку.

Лет пять как его не видно было. Да уж, схуднул знатно в далеке от дома. Я резко остановилась на середине слова. Поняв, что я его признала, он расхохотался в голос и, ущипнув за щеку, подколол мерзкой шуткой, послав меня, в отдел кадров.

Но я пошла к директору, высказав все, что думаю об этом самоуправстве. Негодовала я неистово, исчерпав весь словарный запас и пойдя на повтор!

Тот холодно и без эмоций, что ему не слишком присуще, выслушал все, что накипело, не перебивая, а потом сунул мне под нос копию приказа о несоответствии занимаемой должности.

Оказывается, училище со специальностью «Пользователь ПК», теперь не канает. Прям так и сказал. Дословно.

Но, как добропорядочный руководитель, он меня не выгоняет, а дает выбор: уйти самой или перевестись на единственную свободную должность на птичнике — чистильщик клеток (навоз куриный убирать, то бишь). Это после моей-то должности и с моим положением в деревне???

Да как же я так женихом обзаведусь? Пришла доселе не слишком мучавшая меня мысль. То меня слишком умной считали, а теперь слишком вонючей считать будут? А этот все смотрит… Нравится, значит, на моем лице негодование с растерянностью видеть? Я резко развернулась, со злости так шандарахнув дверью, что многострадальная штукатурка так и повалилась вместе с известкой на пол.

— Вычту. — Послышался насмешливый голос за спиной.

— Изверги. — Крикнула в ответ, вернулась и больно пнула дверь.

За секунды я пролетела через весь коридор, сбив с ног ошарашенную тетю Зину с ведром, спустилась на нижний этаж и припустила в сторону дома, в сердцах подтирая сопли подолом платья.

У нас же здесь где работать? Один пункт милиции в лице Митрофаныча да тетя Надя, т. е. продавщица в единственном магазине на деревню. Птичник всех остальных кормит. Идти-то некуда!

Пришла домой. Как увидела маму на пороге, не выдержала, залилась горькими слезами. Мама со мной в унисон рыдает, по голове гладит да директора с сынком клянет. Потом и вовсе навзрыд пошла, начала себя во всем винить и про отца обмолвилась. Мол, если бы она на него обиду не затаила, уехав со мной, у меня совсем другая жизнь была, столичная.

Тут меня словно обухом по голове и ударило! Вот Модинка!

— Мам, а если он до сих пор нас ищет?

— Брось, столько лет прошло. Семья и дети у него. При мне-то, оказалось, гулял, а без меня и подавно никто его не держал.

— Как гулял? — Затаилась я в надежде впервые что-то про отца узнать.