— Ох, кто же вам такой шикарный букет подарил, дорогая моя? — спросила она с восхищением.

— Не знаю, кто, — лукаво ответила Ярослава, поглядывая при этом на Игната, который делал вид, что вообще не при делах.

— Этот человек в вас явно влюбился! Наверное, это кто-то очень романтичный!

— Может быть, — отозвалась Ярослава. — Я не знаю, Ольга Павловна.

— А в записке что было сказано? — не отставала главная горничная.

— Что это цветы для самой прекрасной девушки на свете… — Ярослава в упор посмотрела на Игната, точно зная, что подарок от него.

— Ну точно влюбился! — воскликнула Ольга Павловна. — Какой же все-таки невероятный юноша. Тонко чувствующий!

— Да это дурак какой-то, — лениво вставил Игнат. — Лучше бы он вместо цветов еды прислал.

— Ну это совсем неромантично, — отмахнулась главная горничная. — Что, в доме еды нет? Оба холодильника забиты! Вы, конечно, парень видный, но к девушкам подхода не знаете. Цветами прокладывают дорогу к сердцу женщины. Да, моя дорогая?

— Может быть, — улыбнулась Ярослава и за спиной у Ольги Павловны показала Игнату язык. Раньше бы его это разозлило, а теперь заставило рассмеяться. Правда, главная горничная подумала, что смеется он над ней, и начала читать лекцию о значимости цветов для женщин.

Уединились они с Ярославой только вечером, когда особняк опустел, целовались, смотрели какую-то комедию и уснули вместе, обнимая друг друга.

Следующий день был их последним свободным днем. Завтра возвращались родители, и, если честно, Игнат не хотел этого. Пусть отец побудет на отдыхе еще недельку. Пусть не мешает им. Игнат знал — если отец узнает, что они с Ясей вместе, он его просто прибьет. Но вместе с тем обдумывал, как рано или поздно сообщить об их отношениях. От Ярославы Игнат отказываться не собирался.

Вечером они пришли в библиотеку на втором этаже, включили музыку и погасили свет, оставив зажженной лишь серебристую светодиодную гирлянду, которую принесла Ярослава. Сначала танцевали, смеясь и время от времени целуя друг друга. Потом на Игната что-то нашло, и он, в шутку замотал девушке руки переливающейся гирляндой руки. А обездвижив, уронил на диван и начал раздевать, оставляя на девичьей коже горячие отметки. Ярослава не была против — ей, как и ему, хотелось повторить то, что произошло утром.

Не давая касаться себя, Игнат изучал ее тело, каждый его изгиб. У нее были выступающие лопатки, длинные ноги с тонкими икрами, светлая чистая кожа с просвечивающимися венами. Очень чувствительная грудь — хватало лишь несколько прикосновений, чтобы возбудить ее. А самое главное, в каждом движении Ярославы была затаенная грация. Она, должно быть, и сама не понимала, насколько женственная и сексуальна, не могла раскрепоститься в полной мере, но Игнат интуитивно чувствовал это.