Алекса улыбнулась еще шире — словно сломанная кукла. И ласково коснулась лица Игната. Так, как будто имела на него право.

Это заставило меня сжать зубы. Откуда только появилась злость?

Игнат осторожно убрал ее руку.

— Не надо. И не плачь. Оно того не стоит.

— Мы, девочки, плачем только из-за вас, мальчиков. И все слезы этого мира — из-за вас. Я правда рада за тебя. Если ты счастлив, то и я тоже. Помни, что у тебя есть друг, который всегда будет на твоей стороне. Я.

— Если будут проблемы — обращайся. Помогу, — сказал Игнат, хмурясь.

— Спасибо. Я знаю.

Снова ее улыбка — широкая и болезненная. И столько нежности во взгляде, что тошнит. Это что еще за спектакль? Жаль, в кармане лишнего Оскара не завалялось. Я бы вручила его Алексе.

— Привет! — громко сказала я, и они одновременно обернулись ко мне. Алекса спешно смахнула с лица слезы.

— Привет, Яся, — сказал Игнат, делая шаг ко мне на встречу. — Замерла? Садись, поедем домой.

— Здравствуй, — улыбнулась Алекса снова — но уже нормально, не играя роль брошенной жертвы. — Замечательно выглядишь, дорогая!

— Ты тоже, — вернула я ей улыбку, чувствуя тонны фальши.

— А я возвращалась с курсов по испанскому, увидела Игната и решила подойти, поздороваться. Испанский — какой-то невероятный язык. После английского, итальянского и французского его очень легко учить, — защебетала Алекса. — Запоминается мгновенно! Ярослава, а ты какой язык изучаешь?

«Матерный», — хотелось сказать мне, но я ответила, что английский.

— А еще?

— В смысле еще? — не поняла я.

— Ну, все же учат несколько языков, — захлопала глазами Алекса. — Разве нет? Английский — база.

Забавно, она только меня увидела и так ловко напоминает мне, что я не из их круга.

— Боюсь, у меня только база, — усмехнулась я.