Даша

Дежурство опять выдалось беспокойное. Мы с девчонками просто с ног сбились. Ещё с утра в обоих родильных залах был аншлаг, впрочем, как и всю неделю.

В сентябре всегда так, говорят наши. Самый урожайный месяц. А после полуночи на скорой привезли женщину с кровотечением. Возрастную.

Абрамов – бог и царь нашего обсервационного отделения – сам ею занялся. Мы как раз принимали роды у дочери нашего реаниматолога, и тут его срочно вызвали.

– Здесь, в общем, ничего критичного, сами справитесь, – резюмировал Абрамов, оставив нас со Светой, Светланой Юрьевной, у которой опыта ненамного больше моего.

Дочь реаниматолога хотела было возмутиться – специально ведь именно к нему в обсервацию пошла рожать (да и он из-за неё остался сегодня в отделении), но на полуслове прервалась. Очередная схватка. Длительная, болезненная.

Бедная девчонка мучилась уже долго, и мы вместе с ней. И эпидуралка ей противопоказана. Впрочем, скоро уже родит – там практически полное раскрытие.

– Дыши... вот так... молодец, – подбадривала её Света.

* * *

К счастью, всё прошло нормально, без осложнений.

– Восемь-девять по шкале Апгар, – объявил Костя, неонатолог, и унес ребенка.

Юную маму отвезли в палату, а мы со Светой сели попить чай в ординаторской с конфетами, которые презентовал нам расчувствовавшийся реаниматолог.

– Вот знает же он, что от этих конфет нас всех уже тошнит, – хмыкнула Света, – а все равно притащил. Ей-богу, лучше бы палку колбасы принес.

Мой живот тут же, словно в ответ, протяжно заурчал.

– Гляжу, ты со мной согласна, – засмеялась Света.

– Не я. Живот, – улыбнулась я довольно.

Может, я ещё не привыкла, не обросла здоровым цинизмом, но после родов на меня нападает почти эйфория и любовь ко всему миру. Всякий раз я радуюсь, воспринимая появление нового человечка как чудо.

В ординаторскую заглянула Надя, медсестра.

– Что, девочки, отсрелялись?