— У тебя светский вечер? — смеюсь, расставляя тарелки.

— Я решила быть принцессой. Папа, я похожа на принцессу?

— Самая настоящая принцесса.

Дан слушает обоих детей сразу, а у меня глаз дергается от их желания друг друга перекричать. Правда, длится это до первых недобрых взглядов мужа. Дети замолкают и послушно усаживаются за стол.

Дан на них никогда голос не повышал, в отличие от меня. Хватает одного взгляда.

— Фу, не хочу мясо, — Марьяна морщит нос и отодвигает от себя тарелку. — Можно мне пиццу?

— Нельзя, — наливаю ей сок.

— Ну мама!

— Марьяна, — Дан смотрит на дочь, и она нехотя начинает жевать, очень быстро входя во вкус. Что неудивительно, потому что утром она съела творог, а обед проигнорировала, закатив истерику.

Так что голод не тетка.

— Марьяна сегодня бросила в аквариум куклу, — вдруг выдает сын. — А потом наврала маме, что это я, пап. Но я не бросал.

— Я знаю, — Дан кивает, и Марьяша тут же начинает рыдать крокодильими слезами.

Около часа у нас уходит, чтобы успокоить детей, наконец их накормить, и еще полчаса, чтобы уложить спать.

До своей спальни мы доползаем уже без сил.

Быстро принимаем душ и укладываемся на кровать. Еще один шумный день позади. Иногда я так хочу, чтобы они поскорее выросли, а иногда прошу чуда, чтобы хоть немного замедлить время и насладиться их детством.

— Я соскучилась, — закидываю на мужа ногу.

Дан тут же подминает меня под себя, нависая сверху. Его язык проникает мне в рот, а пальцы крепко стискивают бедра под задранной сорочкой.

Тело охватывает жаром. Я чувствую, что воспламеняюсь за секунду от его ласк. От того, как его язык орудует у меня во рту, и запрокидываю голову, открывая ему доступ к шее.

С ума схожу, когда его губы целуют именно там.

Мы одновременно сходим с ума, но также оба прекрасно слышим тусню под дверью, в которую тихонечко скребутся.