На эту сессию меня развели Инна с Юлькой во время очередной семейной встречи, пока мужики парились в бане. Надо сказать, итог и меня саму впечатлил. Если на всех кадрах я обычно выгляжу подростком, то здесь не все так плохо. Даже наоборот. Вот и Игнат… впечатляется. До такой степени, что пальцы хрустят, когда он сжимает их в кулак.

– Кто снимал?

– Девушка, – успокаиваю его со смешком. – Перед мужиком я бы никогда не решилась раздеться, да еще полностью.

Он одаривает меня недоверчивым сканирующим взором, но все же принимается разглядывать фотографии. Перебирает каждую, пока не натыкается на последнее, отдельное фото. Совсем маленькое. Но для меня самое дорогое из всех собранных здесь. Надеюсь, для него оно тоже таким станет.

Так и есть…

Игнат смотрит на него дольше всех, но хоть лице и царит обычное безразличие, сорванное дыхание с головой выдает его волнение. А на скрининге без малого двенадцать недель. Специально молчала, хотела видеть его настоящую реакцию.

– Ты ходила на обследование без меня? – выгибает бровь.

И вот вроде ожидаю, что он расстроится, но все равно не по себе становится.

– У тебя на тот день намечались важные переговоры с японцами в твоей основной компании, я решила не мешать. Подумала, впереди еще два УЗИ, и малыш подрастет, можно будет куда лучше его разглядеть, а с японцами все сложно было, сам говорил, – оправдываюсь виноватым тоном.

– То есть пол ребенка еще не определили? – уточняет Игнат вкрадчиво, откладывая мой презент в сторону.

Надвигается на меня.

– Срок для этого еще слишком маленький. Вот в двадцать недель можно будет узнать точно. Поэтому я даже не спрашивала.

О том, что мне сообщили пол ребенка без спроса, не говорю. Как и о том, что это девочка, как он хотел. Пусть потом сюрпризом будет. По рождению.

– В двадцать, значит? – переспрашивает.

Мой муж не был бы собой, если бы поверил мне вот так просто, с двух предложений. Сперва недоверчиво разглядывает, затем тянется еще ближе, поддевает сгибом указательного пальца подбородок и ласково проводит большим по скуле.

– Хорошо, в двадцать, так в двадцать, – добавляет, не дожидаясь моей реакции, выдерживает небольшую паузу, все еще вглядываясь в мои глаза. – И фотографа этого, который тебе такие чудные фоточки сделал, мне потом покажешь, – заканчивает ворчливо, вызывая улыбку у меня, притягивает к себе вплотную, а моих губ касается невесомый поцелуй. – Спасибо. Мне понравилось, – шепчет уже тихо-тихо. – За все спасибо, драгоценная моя…

И тебе, невыносимый мой, и тебе…