— Ох, Саша… если вас это не обидит…
— Не обидит. Я к папе одна поэтому и езжу, что мне поговорить с ним нужно. Я у машины буду.
По кладбищу гулять я, конечно, не стала, вернулась к машине, достала сигареты и, прислонившись к крылу, с наслаждением закурила. Интересно, обычно тяжело в таких местах, мысли противные всякие лезут, а тут спокойствие такое.
Татьяна Викторовна появилась через полчаса.
— Спасибо вам, Саша. Мне теперь спокойнее стало.
— Не за что. Если нужно, вы звоните, мне действительно не трудно помочь.
— Сереже с вами повезло, — она грустно улыбнулась.
— Мне иногда кажется, что он рядом, — призналась я. Давно хотела с кем-то поделится этим ощущением чужого присутствуя, — Помогает мне в чем-то.
— У всех так, Сашенька. Все мы не хотим, чтоб близкие уходили. Мне тоже кажется, что Настя где-то рядом. Теперь вот и Сережа.
— Сережа жив, не надо так, Татьяна Викторовна.
— Да, конечно, — поспешно согласилась женщина, но мне хватило, чтобы что-то понять.
Они, оказывается, уже смирились, что сын почти мертв. Отчаялись. Почему я никак не могу ли тогда? Почему бьюсь и ищу выход, а? Я ведь не могу сказать, что люблю Сережу больше, правда? Просто я упрямее и… злее? Да, наверное, злее, из этой злости и обиды так удобно черпать силу, как оказалось.
* * *
Он всё-таки мне приснился. Я вернулась от Сережиных родителей, и в ту же ночь он мне приснился.
Снова коридор. Я буду сюда каждый раз попадать? Опять поиск нужной двери, но в этот раз я угадала со второй попытки. Толкнула рассохшуюся дверь на перекошенных петлях и оказалась в летних сумерках на веранде Лугового.
— Сережа… — я не верила. Даже подойти к нему и коснуться боялась — вдруг он рассыплется и исчезнет?
— Привет, — он поднялся со ступенек, — иди ко мне, моя хорошая?
Я понимаю, что сплю, что все это не настоящее, но почему тогда он такой реальный, а? Почему я сейчас его обняла, уткнулась в грудь и у меня нет ощущения, что это не на самом деле? Странный сон.
— Санечка…
— Почему ты раньше мне не снился? — тут я похолодела и отстранилась, — ты… Ты ведь жив, да?