* * *

Тимофей Ильич Белозеров выглядел совсем не так, как я представляла. Крепкий, высокий, ни единого седого волоска.

— Александра Алексевна, не совсем понимаю, почему Игорь так хотел, чтоб я вас консультировал. Сразу оговорюсь, что это немного не мой профиль — я военный врач, хирург.

— Я знаю, Тимофей Ильич, но я сейчас в таком положении, что хватаюсь за соломинку. Если вы хоть что-то сможете сказать — уже хорошо. Нет, я продолжу искать дальше.

— Рад что мы друг друга понимаем. Бумаги принесли?

Пока он листал увесистую папку анализов, заключений и исследований, я украдкой разглядывала кабинет. Вот кабинет был классический — стеллажи с медицинскими справочниками, тонны профессиональной литературы, массивный стол с таким же добротным тяжёлым креслом. На столе фотографии, одну из них видно с того места, где я сижу — три улыбающиеся детские мордашки — двое постарше — мальчик и девочка, двойняшки и мальчишка помладше, щекастый и потешный.

— Это внуки, — Белозеров проследил мой взгляд и улыбнулся, — я многовнучатый дед.

— По аналогии с многодетным отцом?

— Именно так. Александра Алексеевна, может, всё-таки, чаю?

— Нет, спасибо.

— Воля ваша. Ну что вам сказать, — мужчина поправил очки и достал из папки снимок МРТ, — я не могу сказать, что все безнадежно. Да, время не на вашей стороне, но, на мой взгляд, шансы есть. Увы, что-то более весомое сказать не могу, повторюсь — не мой профиль. Но могу вас свести с коллегой, который как раз-таки интересуется темой мозга в коме и ее последствиями.

— Это было бы просто замечательно.

— Погодите радоваться, коллега давно живёт не в России.

— Я оплачу билет, любую гостиницу и консультацию. Финансы пока позволяют.

— Это большой плюс, — Тимофей Ильич кивнул, — болеть у нас, к сожалению, очень дорого. Сейчас напишу вам контакты. Понимаете, я бы позвонил при вас, но часовые пояса, Александра Алексеевна, увы.

— Вы и так много сделали, Тимофей Ильич. У меня теперь есть какая-то надежда, а то все советуют только ждать.

Белозеров внимательно посмотрел на меня поверх очков.

— А вы, значит, не хотите ждать, Александра Алексевна?

— Не хочу. Не привыкла.

— Понимаю. Вот, — он протянул мне прямоугольник плотной бумаги с номером телефона и именем, — только помните, что у нас разница почти в пять часов.