– Да-да. Да… – говорю поспешно.
– Я так счастлив быть с тобой, – выдыхает Ратмир.
Продолжая обнимать обеими руками, он так и засыпает, горячо дыша мне в живот. Я после такого напористого секса долго-долго не могу прийти в себя, впадаю в странное состояние: сердце расшатывается от любви и ласки, томительной истомы и жажды: жажды любить и быть любимой, жажды говорить об этом открыто.
Люблю его…
В комнате быстро начинает светать. Солнце пробирается из-за плотных штор. Один из лучей предательски крадется по постели. Я слежу за тем, как он движется, понимая, что скоро он доберется до глаз Ратмира и будет его слепить.
Мне хочется, чтобы сон Ратмира был как можно дольше. Я осторожно высвобождаюсь из его объятий, не сдержавшись, наклоняюсь. Лучик косо ложится на лицо и часть шеи Ратмира.
Дух захватывает, до чего же он красив! Внезапно я замираю, застыв буквально в нескольких сантиметрах над спящим мужчиной.
У него на шее красуется яркая, красная царапина и свежий след засоса. Совсем небольшой, едва заметный, но он все же есть.
Застыв, перестав дышать, я смотрю на этот засос и не в силах сдержать бег своих мыслей.
Чеканные, острые и безжалостные факты.
Его не было почти всю ночь.
Он убежал так быстро.
Он вернулся лишь под утро.
Он был чисто вымытым, до хрусткой, почти морозной свежести.
Если он был с другой женщиной, то вымылся крайне тщательно, но забыл про крошечный засос.
Выпрямляюсь по сантиметру, как будто во мне разом начали ныть все суставы, и каждое движение причиняет ужаснейшую боль.
Я так хочу, чтобы мои догадки оказались ложными. Но бросив взгляд на кучу его одежды, понимаю, что подозрения не беспочвенны. На нем другая одежда. Даже трусы. Даже гребаные трусы, которые я комкаю в каком-то бессильном порыве и бросаю обратно.
Действую, как ревнивая женушка, проверяю карманы спортивного костюма и нахожу телефон. Там новое сообщение. Графический пароль воспроизвожу по памяти. Ратмир не прятал его от меня, он простой и жутко элегантный, как галстук-бабочка.
Последнее сообщение, прислано с засекреченного номера, но текст разбивает склеенное из осколков доверие на мельчайшие, как пыль, частички.