Настя готова была придушить Севу за то, что он «такой офигенный» и травмирующий для женской психики. Она понимала — да, он честно–откровенно сообщил Ксюше о своих намерениях и не обязан был влюбляться. Но женская солидарность требовала справедливости. Женской справедливости, а не вселенской.

«В конце концов, каждой твари по паре, и если женщина свою пару выбрала, мужчина должен быть джентльменом и не выпендриваться, тоже незамедлительно влюбиться!» — непримиримо думала Настя.

Дима поглядывал на девушек и переписывался с Севой. Состояние Ксюши критическим не выглядело, вполне обычная реакция девушки на расставание с другом, а вот Настя что–то завелась.

Подозрение, что в ближайшее время придётся лезть туда, куда ему совсем не хотелось бы, а именно — в личную жизнь Севы, переросло в уверенность, когда Настя, кивая и поддакивая Ксюше, повернулась в его сторону и посмотрела выразительно, дёрнула бровью недовольно.

«Чёрт, ну нахрена я позвал Севу с нами в Таиланд? Вот знал же, что без приключений не обойдётся. Ботаник хренов! Бабы эти дурные ещё! Сама ведь сказала ему: «Только секс и никаких претензий после». Курица! Влюбилась она, а мне теперь разгребать. Настю успокаивать. И это ладно, если обойдётся без Ярика. Тот уже бесится, наверное. И правильно делает», — злился парень.

Ярослав выступал настоящей палочкой–выручалочкой для друзей. Обладая тем самым животным магнетизмом, о которых испокон веков слагают стихи и пишут книги, он легко отвлекал внимание печальных брошенных девушек на себя.

Обычно это происходило не специально, но когда одна из таких вот Ксюш после расставания бегала по всему городу за друзьями и доставала их, пытаясь вынудить тех помирить «влюблённых», названивала Севе по триста раз в день и приезжала на работу к его матери, чтобы та «повлияла», парень не выдержал и попросил Ярослава временно поухаживать за истеричкой.

Мама у Севы сильно переживала, что парень не найдёт себе девушку — а она была совершенно не в курсе, что с девушками у сына проблем как раз–таки нет совсем, — и готова была помогать инициативной и навязчивой девице изо всех своих материнских сил, что парня безумно тревожило. Ему–то до девичьих проблем дела не было, а вот мама — это святое.

Спасать ботаника от полчищ красивых девиц Ярославу нравилось. Сама ситуация ужасно его забавляла, да и девушки у друга были одна эффектнее другой, где только находил. Прогуляться с такими на пару свиданий, а то и сразу соблазнить, — сплошное удовольствие, считал он. И никогда не отказывал.

К слову сказать, такие осечки у Севы случались редко, зато потом обсуждались в компании очень долго и с удовольствием. Парень всегда был на своей волне, поэтому друзья считали своим долгом присматривать за ним и заботиться в меру сил. И вот такая необычная форма опеки стала едва ли не самой популярной темой обсуждения в тесном кругу.