— Почему «как»? — подмигнула я мужчине, но когда он ушел, упала духом.

Когда ты тонешь в мужчине, есть вариант захлебнуться в его амбициях. И сейчас я вдруг испугалась этого, как никогда ранее… Весь вечер мы с Королевым играли в шарады у камина, смотрели новогодние фильмы и объедались тем, от чего обычно вырастает огромное пузо. Поздним вечером он вдруг выпутался из моих объятий:

— Я сейчас, Оль. Надо срочно кое-что сделать.

— Очень срочно? — расстроилась я, потому что момент был идеальный. Мы лежали у камина, переплетя наши конечности. Рядом сверкала елка, за окном шел снег… — Может, сегодня работа подождет?

— Нет, — твердо отмахнулся Королев, — это ждать не может!

И ушел. Вдруг стало так холодно, зябко… Не по себе. Не прошло и пяти минут, как он вошел снова. Я не нашла в себе смелости взглянуть ему в глаза, потому как все же не сдержалась и расплакалась. Не хотелось, чтобы мой мужчина видел меня опухшей.

— Персик, — Королев нервничал, очень сильно. Ерзал на месте, не мог справиться с эмоциями. — Все было неправильно в прошлый раз. Меня это мучило.

— Что? — инстинктивно повернувшись, я обомлела. Прохор стоял на одном колене в своем дурацком парном свитере и с шапочкой Деда Мороза на голове. — Господи, что ты делаешь…

— То, что давно хотел… — сглотнув ком, он поморщился, протянув мне кольцо. Другое, совсем новое. Бриллиант сверкнул в блике от елочных фонариков. — Ты выйдешь за меня?

— Да! — без секунды раздумий я бросилась на мужчину, сметая его на пути объятиями и сумасшедшими поцелуями. — Да! Да! Да!

Он смеялся, и звук этот мягким шелком ложился на кожу.

— Вот, — многозначительно надев новое кольцо, Прохор коснулся губами ладони. Мурашки мгновенно ударили в голову, опьяняя до безобразия. — Так-то лучше, Никифорова. А то ходишь тут неокольцованная, как будто и не невеста вовсе, ну!

В крепких надежных объятиях Королева, лежа на полу, я ощущала себя на своем месте, в нужной колее. Покрутив палец перед лицом, не сдержала мечтательно вздоха:

— Красивое!

— Не такое, — дорожка из поцелуев прошлась от мочки уха до шеи, шаловливые пальцы проползли прямо под теплый свитерок, — как ты, любовь моя.

— Сам выбирал? — мысли разлетались, дыхание участилось. По мере того, как низко опускались ладони мужчины, сильнее стягивало низ живота. —  Или пиарщик твой?

—  Обижаешь, Оль, —  фыркнул мой герой, сделав один быстрый и ловкий захват ногой и махом меняя наши позиции. Теперь я была снизу, вдавливаемая в деревянный пол огромным бугаем. — Кто колечко покупает, тот и супружеский долг выполняет.