— Кто, Давид? — не сдаюсь я, все еще надеясь, что не так поняла вопрос.

— Не тупи, Василиса! Ребенок мой? — смотрит на меня исподлобья.

Я зажмуриваюсь, чтобы не заплакать. Его вопрос ранит, но он не увидит моих слез. Немного успокаиваюсь и отвечаю медленно и равнодушно:

— Не твой. Иди к своей будущей жене или матери твоего ребенка. Этот ребенок не твой.

— Ты хочешь сделать мне больно? — спрашивает он и делает еще один шаг ко мне.

— А ты? Ты не делаешь мне больно? Все время, — закрываю лицо руками и чувствую, что сейчас расплачусь. От обиды. От его слов.

Он уже совсем рядом. Обнимает за плечи. Я стряхиваю его руки с себя.

— Почему ты мне сразу не сказала?

— А ты? Уйди, Давид. Не трогай меня. Я не хочу. После всего того, что было…

— А что было? — спрашивает он. Поднимаю на него взгляд — он улыбается.

— С Викой, — говорю прямо. Я устала от недомолвок. — Ты знаешь, что она… беременна?

— Не от меня точно, — говорит он. — Не было ничего между нами. Не было.

— Я видела. Своими глазами видела. Ты и она… За что, Давид? За что ты мучаешь меня? просто отпусти меня. Дай мне жить… без тебя.

— Нет, — его руки сильнее прижимают меня. — Не отпущу. Никогда. И никуда.

— Мне противно, Давид. Уйди.

— Дай мне сказать, — твердым голосом произносит он. — Прости, что не сказал тебе сразу. Я должен был. Хотел утром это сделать. Я бы все равно рассказал тебе, понимаешь?

— Так, было, Давид? — спрашиваю я. — Было?

— Нет, — уверенно произносит он. — Вот.

Достает телефон, роется и включает запись.

И я слышу голоса. Вика и Давид.