Плакала, конечно.

Чем напугала папу, который впервые увидел, как текут слёзы по лицу двадцатисемилетней дочери.

С Яном оказалось сложнее.

На рабочих встречах и, когда приезжал в «Саркани», он вёл себя идеально, а его безукоризненно-вежливое «Алиса», спасибо не Константиновна, раздражало даже больше закулисного «девочка моя». Но вся эта показательность не спасала. Ни его, ни меня.

Потому что чем дальше, тем сложнее давались мне эти якобы случайные касания и явное нарушение всех границ. И ладно я, в отношении Яна мой диагноз давно известен, но это замечали остальные. И это замечала Аня.

Уже позже, через пару дней после возвращения домой с того самого корпоратива, до меня начали долетать обрывки разговоров и настроения остальных девушек «Альдебарана». Не то чтобы ехидные, но явно высокомерные, из которых несложно оказалось понять, что в тот вечер, когда мне стало плохо, Ян вежливо, но твёрдо отбрил все Анины надежды.

И с одной стороны девушку мне было жаль, но с другой… О другой лучше не думать. Точно не здесь и не сейчас, потому что облегающее чёрное длинное платье на бретелях, с глубоким декольте и частично оголённой спиной пугало своим настроением.

Особенно, учитывая, что моим спутником на этот вечер был Ян.

— Алис, ты готова?

Стук в дверь заставляет вздрогнуть и выдохнуть, прижав руку к сердцу. Экстрима мне сегодня хватит и без этого.

— Минуту.

Сколько я уже не могу выйти из собственной спальни? Час? Точно не вспомню, но Ян впервые за это время напоминает о себе. Неудивительно, учитывая, что выйти мы должны были минут пятнадцать назад.

Иногда мне кажется, что Ян не хочет терять даже одной лишней минуты, поэтому всегда приходит раньше, заставая меня в таком виде…

Покачав головой, я усмехаюсь своему отражению.

Пора выдвигаться, иначе Иван Фёдорович будет недоволен, а это чревато, учитывая, что я на него вроде как работаю.

Задрав подбородок и решительно выдохнув, я смахиваю с подола несуществующую пылинку и открываю дверь.

— Знаешь, этот вечер можно провести и дома, — окинув меня долгим взглядом, многообещающе улыбается Ян.

— Это не развлечение, мы идём на работу.

Сейчас всё произошедшее две недели назад кажется страшным сном. Кошмаром, отголоски которого ещё встречаются в мыслях, но основной ужас схлынул, оставив после себя лёгкую паранойю. Гинеколог сказала, что я восстановилась, но с рождением ребёнка нужно подождать хотя бы год. Андрей пропал, а о его существовании напоминали лишь две коробки вещей у двери, которые я никак не соберусь отправить хозяину.