Светлый фон

Сердце пацана

Сердце пацана

Глава 1

Глава 1

Аида

Аида

Кажется, он выругался, но я и сейчас в этом не уверена; во всяком случае, он пробормотал что-то и не сразу ответил.

— Не могу ли я вам чем-нибудь помочь? — снова спросила я.

— Отойдите куда-нибудь подальше, — ответил он наконец и приподнялся, сначала встав на колени, а затем во весь рост.»

Ох, и какой же он однако противный этот мистер Рочестер!

— Дунечка! Ты уже собираешься? — бабуля кричала из кухни, из которой исходили интригующие ароматы.

— Да, бабуль!

— Собирайся, а то опять опоздаешь!

Со скорбью отложив книгу, встала, потянулась, отпила чай и повернулась к окну.

У меня была удивительная способность всюду опаздывать. Это было моим проклятием и вселенским наказанием, но я абсолютно не умела следить за временем. Для меня словно не существовало границ во времени, что не раз выходило мне боком. Тайм-менеджмент, что был так нынче моден, обошел меня не то что стороной, а другой дорогой!

За окном уже включили фонари, которые падали светом на белый снег. С моего второго этажа мне было отлично видно лавочку под нашим подъездом, на которой частенько сидели сварливые старушенции, а еще мне было прекрасно видно мимо проходящих людей. Я стояла у окна неспроста. Зыркнув на часы, приложила руки к груди, где гулко билось сердце о ребра.

Вредный Белов прям как мистер Рочестер! Подумалось мне, и печальный вздох вырвался из груди.

Однако, если мистер Рочестер слался образом угрюмого холодного чурбана, то мой Герман был противоположностью. В нем таилось многое, но он был отнюдь не хмурый. Где бы этот забияка не нарисовался, все ему были рады. Приветствовали оживленными криками и возгласами. Девчонки кокетливо и заискивающе улыбались, а парни с уважением пожимали руку.

Ох, эти мымры! Как же они томно из-под ресниц стреляли глазками! Как же соблазнительно откидывали волосы, обнажая шею! Каждое его появление будоражило меня еще со школы. Возможно, потому что Гера, Герыч или Белый, как его часто называли в своих «кругах», не мог пройти мимо моей скромной персоны и не брякнуть что-то эдакое из ряда вон выходящее.

— Эй, Дуська! — крикнет он и привычно дернет меня за косу. Меня никто не называл Дуська, за исключением, этого пройдохи! — Мышь! — вновь дернет, когда я и глазом не моргну на его своеобразное «приветствие». Он закатит глаза, беспардонно отодвинет стул моего соседа по парте и сядет, исподлобья на меня вытаращившись.