— С наступающим, Раиса Васильевна! — вольно обнял мою бабулю, будто знакомы с ней сто лет в обед, вручил пакетик, который я доселе не заметила и залепетал, — вы уж простите, что без предупреждения…

— Ой да что ты, Герочка, — поправила моя бабуля прическу, смутившись. — Нам с Дунькой все равно скучно, а гостям мы всегда рады. Ты проходи-проходи, не стой на пороге…

Германа она провела в зал, посадила, мне приказала гостя развлекать, а сама ускакала на кухню. Я, конечно, еще немного возмущалась его безалаберности, но через пару-тройку пылких поцелуев все забылось как-то…

— Я отдала запись Алине, — произнесла.

— Я знал, что ты так сделаешь, — кивнул уверенно головой. — И что она?

— Сказала, что его посадит.

— Значит, так и будет, мышка, — дернул меня за косу, уже не первый раз, между прочим! — Давай все оставим в прошлом?

— Давай.

Что будет дальше, это уже не наша история. Кощей, так или иначе, получит по заслугам, а Алина найдет свое спокойствие. Все плохое осталось в прошлом, и Герман дал обещание, что больше ни при каких обстоятельствах не возьмет карты в руки. Свое прошлое обещание он сдержал, никто ко мне не притронулся и пальцем, больше мне ничего не угрожало, а сам он не стал убийцей и крови на его руках не было. Все-таки в Кощея стрелял не он.

Возможно, наша история была бы более драматична, если бы меня бы нашел этот мажор-насильник, а Герман потом за это его убил… Но разве убить человека легко? Пусть и защищая своих близких, разве это не оставляет после себя след? Нам несказанно повезло, что все сложилось так, и что история двухлетней давности, наконец-то, завершилась.

Когда часы пробили двенадцать мы с бабулей сожгли желания по старой традиции, бросили в бокал с шампанским и выпили до дна.

— Люблю тебя, — шепнула ему на ушко.

— И я тебя, — в ответ донеслось.

Целоваться при бабуле не стали, лишь обменялись улыбками. Но бабуля как-то быстро и весьма тактично смотала удочки к Семеновне. Оперативно так, что мы и не заметили, только с коридора крикнула, что ушла.

— Ну, теперь-то мы можем пошалить? — наклонился ко мне Герман, плутовски улыбаясь.

Ему отказать я бы не нашла в себе сил, да и сама его желала до коликов в животе.

Вещи полетели на пол, где-то взрывались салюты, играли новогодние песни из телевизора, а мы друг друга любили. Любили откровенно и чувственно, как это могут делать близкие друг другу люди, когда между двумя полная гармония, когда человек просто «твой», и ты не стесняешься, когда вы одно целое и на весь мир наплевать.

Эпилог

Эпилог