— Я не понимаю, почему? Мы были лучшими подругами, а когда я вернулась, у тебя резко оказался лучший друг, из-за которого мне ставились ультиматумы и предлагали держаться подальше от него. А то, что было между нами, ты стерла из памяти и встала на его сторону. Как будто я для тебя ничего не сделала? Как будто не помогала, когда тебе было плохо.

— Если бы он тебя бросил, то я была бы на твоей стороне. Я бы с тобой плакала и утешала. Но ты счастливая все оставила и уехала к жениху. У тебя была в планах свадьба, и я не помню, чтобы ты ее отменяла. Не помню ни одной слезливой смс о том, что тебе плохо и ты переживаешь. С твоих слов это выглядит, как “мы обо всем договорились, переспали и разбежались”. Только я, почему-то, когда ты свалила, видела другую картину. Ни хрена там не было “мы разбежались”. Не мне осуждать тебя за то, что ты изменила жениху, я сама влезла в чужую семью. Но я знала, что мне нужен этот человек и я не откажусь от него. Ты изменила, а потом поехала дальше строить счастливую семейную жизнь. Тебе было плевать на то, как он тут, тебе…

— Мне не было плевать.

Перебиваю ее. Я делаю глубокий вдох, потому что она права, я сбежала тогда и испугалась пойти против всех. И даже, если бы рассказала, никто бы не помог мне.

— А выглядело так, как будто было. — Я слышу сигнал машины и ругательство Алисы. — Красный, черт, не заметила и пошла через переход. — Разговаривает сама с собой и отвлекается. — Я не знала тогда про твоего отца, поэтому и возвращаю тебя в прошлое так, как видели мы твой отъезд. И с тех пор, как я узнала, что у вас ребенок, я что вмешиваюсь?

— Теперь нет, но ты постоянно рядом с ним…

— Это не я его ревную к тебе, а ты. И зря…

— Я не верю тебе. Может он отказал тебе и поэтому ты была против меня?

— Отказал? Против тебя? — Она перебивает меня. — Видимо, ты ничего так и не поняла… Раз думаешь, что я так ревную, обижаюсь. — Она усмехается и продолжает: — Думаешь, я просто обиделась и все? Вот так по-детски безосновательно топнула ножкой и приказала вам не дружить? — Я молчу, но приблизительно так это и выглядело. — Знаешь, когда ты была в Китае, а я только встретилась с Марком после двух лет, ты меня поддерживала, но это все было на расстоянии. Миша был рядом и направлял меня. К Марку направлял. Иногда мне кажется, что целенаправленно и последовательно. Не от него, а к нему. Поэтому, когда ты уехала и оставила его, я не могла просто отвернуться и не ответить ему тем же. У него никого нет. У него нет отца, у него больна мать. А ты мне говоришь про какую-то ревность. Почему ты о нем не говоришь? Почему сама боишься вслух произнести и представить, что он чувствовал? Он мне как брат. И плевать мне на все твои “не может быть дружбы”. Не веришь, не верь, я доказывать ничего не собираюсь. У меня есть муж, самый лучший на свете. Но я не отгораживаюсь от других мужчин стеной, игнорируя их. Миша обещал тебе все, что ты хочешь. Ты сама от этого отказалась. Какие ко мне теперь претензии? Ты в себе разберись и себе сначала скажи, что ты хочешь. А может расскажешь, как ты вернулась к Ване и нежилась с ним в объятиях, пока я специально находила предлоги, чтобы приезжать к Мише каждый день. Как-то его поддерживать, отвлекать.