Например, каково Лэнгиллу?

Даже сейчас, спустя почти десять лет, при одной мысли о главе клана Лэ Питер чувствовал непреодолимое желание схватить его за горло и медленно душить, наблюдая, как краснеют белки прекрасных глаз, как туманит и гасит их мучительная смерть.

Проклятый Темным негодяй, сначала уничтожил народ Питера, а потом…

– Пит, мне нужна помощь!

– Иду.

Питер глубоко вздохнул, взмахом руки зафиксировал настройки бокса с девочкой и поспешил к Шан. Злость постепенно угасла, заслоненная повседневными делами.

Рано или поздно всему наступает конец.

Но Всемогущий, как же это несправедливо!

Восход солнца над Омороном по-прежнему поражал и восхищал его.

Может, отчасти поэтому Питер выбрал ночные смены, которые никто не хотел брать – слишком тяжело, организму требуется дополнительная подстройка. Ну а ему по ночам все равно не спится, а утро – такое славное время! Так почему бы не поработать? Чем быстрее эти несчастные, извлеченные из Трущоб дронами-разведчиками дети получат помощь, тем лучше. Хорошо, что они сразу же погружают их в сон, такие сцены, как сегодня, не способствуют укреплению нервов.

Золотисто-синий флаер поджидал его в ангаре, сверкая в лучах восходящего солнца, как драгоценный камень. Даже после того, как генотип Питера – и остальных, переживших «барьерную смерть» – был внесен в систему Оморона, ни Питеру, ни его отцу Сильвану так и не удалось научиться подзывать флаеры. Странно, потому что более старыми моделями они управляли без проблем. Именно такие им и предоставили – собственные флаеры, прямо как каким-то знаменитостям.

Вообще для выживших правительство было готово практически на все – неудивительно, учитывая то, как мало их осталось и как мало они просили. Вот если бы выжили все пять миллионов, что бы они тогда сказали, интересно?

Флаер бесшумно взлетел и взял курс к дому без всякого участия Питера – тот давно настроил автопилот. Солнечные лучи скользили по зеркальной облицовке башен, заставляя его жмуриться.

Он смертельно устал и хотел спать, а погружаться в воспоминания, наоборот, не хотел. Все случившееся хоть и отодвинулось во времени, по-прежнему причиняло боль. Рана затянулась, но уж слишком тонкой корочкой, одно упоминание – и сразу же хочется ее сковырнуть.

Пытаясь отвлечься, Питер старательно созерцал великолепное зрелище – вспыхивающие одно за другим разными цветами удивительные здания, башни, опутанные искорками бесчисленных флаеров, нежно-голубое небо с редкими облачками.

Осень в Омороне отличается от лета только более частыми дождями, да листва деревьев поражает красотой и разнообразием оттенков алого и оранжевого. Лета Питер, как всегда, почти не заметил за работой – материал большинства построек Оморона не накапливает тепло, и даже в самый зной в его садах и парках царит прохлада.