— И? Ну, что дальше? — тоже сглотнув, спросил Ваня.

Господи, как страшно! Надо срочно отвлечься, иначе я, правда, в обморок упаду!

— Расскажи о себе! — придумала я. Я же о нём ничего практически не знаю!

— Коршун, да зачем? У нас есть темы и поважнее.

— Мне интересно, — стояла я на своём. — Вы все друг о друге знаете, одна я о тебе — ничего…, — пробормотала я.

На самом деле, сейчас поймала себя на мысли, что больше всего меня коробит то, что об Иване знает Света, а я — нет. И вот только этого сейчас и не хватало! Тряхнув головой, я стала убеждать себя в том, что подруге Иван больше не нужен, она счастлива с Владом. Надеюсь. Хотя, кто знает, что там у Светки в голове, у неё ж семь пятниц на неделе. Так, Карина, тормози.

— Мне нечего рассказывать, — пожал он плечами.

— Почему ты перешёл в нашу школу?

— Потому что стал жить рядом, в эту школу удобнее ходить, — Иван закатил глаза, скривился под моим выжидающим взглядом. — Вот докопалась! Я живу с дядей, ничего интересного.

— С дядей? А…

— Родителей нет, — быстро ответил он, отворачиваясь.

Я вздохнула и виновато опустила голову. Ясно, что говорить об этом сейчас не стоит, чтобы не портить ему настроение, ведь история там явно не весёлая, раз так сухо отвечает. Блин, вернуться бы назад, мне же Света пыталась рассказывать о Ване, но мне тогда было неинтересно! А теперь вот и не спросишь пока у Светы.

— Ладно, не буду спрашивать, если не хочешь…

— Да нечего спрашивать, Карина, — пожал он плечами. — У меня нет родителей, не знаю я, где они. Бухают, наверное, где-то. Если живы, — Ваня вздохнул. — Вот, в прошлом году дядька родной нашёлся, забрал меня к себе.

— Откуда забрал? — прошептала я.

— От верблюда! — засмеялся он. — Из детдома, Коршун! Я к Владу давно хожу на брейк, вот его родители сначала хотели меня забрать, а потом помогли найти родню. А до этого меня три семьи брали к себе, но возвращали обратно.

— Почему?

Васильев постарался снова небрежно пожать плечами, но глаза выдали, что ему неприятно это вспоминать.

— Спроси у них. Плохой, наверное, из меня сын, — он цокнул языком. — Вот поэтому я и не люблю о себе рассказывать! Теперь тебе меня жалко, да?

— Конечно! — не стала я отрицать. Зато теперь ясно, почему Влад за него так трясётся, названые братья, наверное.