– Посмотри на себя, Адриано, – сказал он сам себе и усилием воли распрямился. Широкие плечи тут же развернулись, заросшая волосами грудь раскрылась. Завитки скрыли одну-единственную татуировку над соском, которую он сделал в тюрьме. Одно короткое имя, чтобы никогда-никогда не забыть. Сначала как о любовнике, а потом как о том, кому он должен отомстить.

К счастью, бойлер работал исправно, и, отмокая в горячей воде, Энди пытался уложить в голове все произошедшее. Он курил сигареты одну за другой и лежал, пока вода не остыла, а грязь не сошла с него.

Побрившись и причесавшись, сделав себе пометку дойти до парикмахерской завтра же, Энди оделся и направился к ресторану своих теток, надеясь, что тот еще на месте. Есть хотелось страшным образом, а за чашку кофе он был готов убить.

Ресторанчик был на месте и, учитывая времена, наверное, можно даже сказать, процветал. Во всяком случае, когда Энди зашел, он увидел, что почти все столики заняты.

– Садитесь, сеньор, я сейчас к вам подойду, – мазнув по нему взглядом, пригласила Джованна, спеша с подносом к одному из столиков.

Потом остановилась, медленно обернулась, и зал ресторанчика огласил грохот выпавшего из ее рук подноса.

Не исключено, что и она не стекла бы следом, если бы Энди торопливо не подошел к ней и не обнял.

На грохот из кухни выбежала Джорджия, и вот к ней Энди уже не успел – она привалилась к дверному косяку и сползла на пол.

– Я вернулся…– прошептал Энди на ухо тетке, ощущая, как та дрожит в его руках. – Меня освободили, – добавил он, чтобы та не подумала, что он в бегах.

– Мадонна, – прошептала Джованна, отстранившись и ощупывая его. – Адриано… мальчик мой! – она взяла его лицо в ладони.

Джорджия с помощью неравнодушных посетителей уже тоже была на ногах и, спотыкаясь, шла к ним, а потом просто ткнулась лицом в грудь Энди и, не стесняясь, расплакалась.

Не меньше пятнадцати минут продолжался сумбур, пока тетушки понемногу приходили в себя, хлопотали с Энди и пытались обслужить посетителей. По счастью те, видимо, понимая трагичность и в то же время радость ситуации, рассосались сами. В конце концов, большинство были жителями района.

– Ну же, рассказывай, тебя точно отпустили? – придя в себя, привычно властно потребовала Джорджия, пока Джованна расставляла перед племянником баррикады тарелок.

– Точно, обвинения против нас отозвали. Не знаю как с остальными, но меня и Мазари отпустили, – сказал он, стараясь не слишком жадно набрасываться на еду, хотя после тюремной она была восхитительна в своей простоте.

– Как здесь все было эти годы? – спросил он, глядя на них.