Когда мы, наконец, оторвались друг от друга, жрец попросил нас опуститься на колени и начал обряд коронации. По мере того, как он оглашал положенные случаю молитвы, я все больше нервничала и в какой-то момент поняла, что если сейчас ничего не сделаю, то буду жалеть об этом всю оставшуюся жизнь. Времени на объяснения не было, поскольку обряд уже начался. Поэтому я открытым сознанием просто потянулась к искре сознания жреца и захватила ее под контроль. Служитель церкви вздрогнул и неверяще распахнул глаза, запнувшись на полуслове.

«Глубокоуважаемый верховный жрец, - начала я отдавать распоряжения, - не волнуйтесь. Продолжайте обряд, но с учетом того, что я и мой супруг будем равноправными правителями».

Волна возмущения и протеста стала мне ответом.

«Не сопротивляйтесь, светлейший, - наставительно заявила я, посылая новую волну принуждения. – Освободиться вы не сможете. А обряд нужно завершить. Продолжайте, вас все очень внимательно слушают».

И верховный жрец на пределе своих возможностей продолжил коронацию с внесением моих самых настоятельных корректировок. Когда он объявил нас Императором Оливером Диамиром и Императрицей Мелисантой Монтийскими и возложил на наши склоненные головы венцы правителей, в ритуальном зале главного храма Пресветлой Богини воцарилась гробовая тишина. Все были поражены до глубины души только что произошедшим событием. Впервые в истории Тальзии на престол взошел Император, не являющийся уроженцем этой страны, и впервые Императрица стала равноправной соправительницей государства.

«Благодарю за содействие, ваше святейшество, - послала верховному жрецу волну признательности. – Надеюсь, этот небольшой инцидент останется нашей маленькой тайной. Не советую предавать его гласности, ибо я ведь могу вернуться и уже управлять не вами, а вашими изрядно потрепанными жизнью органами, ослабевая их работу. Вы ведь хотите спокойно дожить ваш век? Ваше молчание будет тому способствовать самым непосредственным образом. Вы согласны со мной?»

Получив в ответ волну страха, паники и согласия, отпустила сознание жреца на волю. Тот вздохнул с облегчением и, попятившись от нас подальше, предложил произнести положенные клятвы правителей государства.

Повернулась к Оливеру и тут же увидела в его глазах полнейшее неверие в происходящее и изумление.

«Оливер Диамир Монтийский, я вверяю тебе свою жизнь и жизни тысяч людей, населяющих эту страну. Верю, что ты станешь прекрасным властителем этого государства. А я буду помогать тебе по мере своих скромных сил».

Мгновенно заключив меня в надежные объятия и укрыв от жадных взглядов собравшихся, муж взволнованно прошептал мне на ухо: