Эдуард Монтийский в первый год после передачи власти в наши руки посвятил все свое время уходу за больной женой. И это дало самые неожиданные результаты. Бывшая Императрица Селина восстановилась почти полностью. Но это была уже совсем другая женщина. Исчезли чопорность и надменность, лживость и амбициозность. Сейчас у меня с мачехой были довольно теплые отношения. Она стала спокойной, уравновешенной, гармоничной личностью. Отец был счастлив с ней и наслаждался каждым прожитым днем. Что касается его отношений с Оливером, то поначалу тесть зятя терпеть не мог, особенно после того, что я вытворила на нашей коронации. Отцу казалось, что отпрыск айдарийского правящего рода умышленно ввел меня в заблуждение и вынудил сделать его Императором. Но по мере того, как бывший правитель лучше узнавал моего мужа, их отношения стали налаживаться. Сейчас тесть и зять спокойно общались, и отец гордился тем, во что мы смогли совместными усилиями превратить Тальзию.

За истекшие годы муж ни разу не позволил мне побывать на нашей общей родине, каждый раз отговаривая меня это сделать под благовидными предлогами, хотя сам бывал там периодически по каким-либо делам. Я понимала причину его упрямства и не старалась настоять на своем. Но сделала все, чтобы дорогие моему сердцу люди оказались рядом со мной и переехали жить в Тальзию.

Мой дорогой и самый любимый на свете брат, Эрнест де Шевари, так же с радостью переехал в Лаизат, поскольку в Айдарии его, по большому счету, ничего не держало. Наследником рода он не был, а карьеру еще не успел построить. В Тальзии же брат стал одним из самых доверенных лиц правящей четы. Приняв гражданство нашей страны, со временем он получил должность военного советника и звание главнокомандующего армией.

Когда мои родные все вместе только приехали к нам, магистр привез с собой Рика и Келу, наших таргов. Моему счастью не было предела. Все-таки я очень переживала о покинутом друге. Но, как оказалось, совершенно зря. Они с Келой образовали пару, и это помогло моему верному ящеру не горевать о моем исчезновении, поскольку забота о подруге и будущем потомстве занимала его в тот момент гораздо больше. Они стали родоначальниками отдельной породы ящеров, выведением которой я занималась лично. И теперь эта порода была известна во всем мире. Но свой табун я никогда не выращивала на продажу. Я была привязана к каждому входящему в него таргу, поэтому могла только подарить кого-то из своих питомцев, если считала, что человек действительно достойный и заслуживает получения столь ценного дара.