– Он самый. Роман Геннадьевич Ржавый.

Парень сидит на стуле со связанными за спиной руками.

Швед подходит и останавливается в двух шагах от этого отброса и говорит, едва сдерживая ярость:

– Добрый вечер, Роман.

Ржавый гулко сглатывает.

Его взгляд бессмысленных глаз так и бегает. В глазах застыл тупой, животный ужас.

Парень выглядит жалко. Но жалости не вызывает. Он, то бледнеет, то краснеет и дрожит, точно целка в первую брачную ночь.

– К… кто вы? – срывается шелест с его разбитых губ.

Швед злорадно усмехается и смотрит на Стаса и Гену.

– Ребята, оставьте нас для приватной беседы.

Парни понятливо скалятся и уходят.

Остаёмся я, Швед и Ржавый.

Достаю из холодильника банку холодного пива, разваливаюсь на диване и открываю крышку. Шипящий звук напитка наполняет помещение.

Швед, тем временем, обходит Ржавого по кругу, снова останавливается напротив, и задаёт вопрос:

– Ты сделал очень дурной поступок. Обидел одну девушку. По твоей вине она оказалась на грани жизни и смерти. Как считаешь, какое наказание ты заслужил?

Он вскидывает голову и широко раскрытыми глазами смотрит на Шведа в полнейшем недоумении.

– Я… я… я никого не обижал. Клянусь вам, – прохрипел он, трясясь как заяц. Какой же он жалкий тип.

– Яна Майская, – произносит Швед резко. – Это имя тебе знакомо, верно?

– Янка? – выдыхает он. В его глазах тут же светлеет, и он вдруг успокаивается. Хмыкает. – Яна – моя девка. Она мне задолжала. А вы… вы знаете, что по долгам всегда нужно платить. Она у вас?

– Твоя девка? – рычит Швед, чем удивляет меня. Впервые вижу, чтобы друг так сильно бесился из-за девчонки.