Я качаю головой.

— Мысль о том, что ты наряжаешься, чтобы соблазнить моего брата, сводит меня с ума. Мысль о том, что ты представляешь его гребаные пальцы на своей киске, заставляет меня злиться.

Его пальцы сжимаются на моем горле, и я словно снова задыхаюсь, хватая воздух через соломинку.

И самое неловко, что мои трусики полностью промокли, и я думаю, он это чувствует. Я думаю, он точно знает, какой эффект он производит на меня.

— Неужели ты думала, что я позволю ему трогать то, что принадлежит мне, и буду жить и рассказывать об этом? — Он обнимает меня за шею и наклоняет голову вниз, пока его губы почти не касаются моих, и я вижу свое отражение в его диких глазах.

Я действительно выгляжу настолько возбужденной?

Я вскрикиваю, когда он стягивает с меня нижнее белье и вводит в меня три пальца одновременно.

Из моего горла вырывается сдавленный всхлип, и хотя он должен быть вызван болью или дискомфортом, на самом деле он вызван облегчением.

С тех пор как он задушил меня, я постоянно нахожусь в режиме стимуляции, и со временем мне становится только хуже.

— Чувствуешь это? Это твоя киска принимает мои пальцы. Это твоя киска знает, кто, блядь, владеет ею, прикасается к ней и доставляет ей удовольствие. Если кто-то осмелится посмотреть на нее, не говоря уже о том, чтобы прикоснуться к ней, он станет статистикой МВД, я понятно обьясняю?

Из меня вырывается хныканье, и это тошно.

Меня тошнит.

Он явно угрожает причинить боль людям, но я не могу принять это во внимание.

Я капаю на его пальцы, раскачивая бедрами сначала бессознательно, потом намеренно.

— Это моя киска. — Толчок. — Моя собственность. — Толчок. — Блядь, моя.

Глухой вздох вырывается из моего горла, когда моя сердцевина пульсирует в ожидании оргазма. Но как раз когда я готова закричать, он вытаскивает свои пальцы.

Мои глаза расширяются, я смотрю на него, затем на то место, которое он определенно не удовлетворил.