Его привлекательная внешность всегда была оружием в его играх на уничтожение, поэтому я старалась не обращать на нее внимания, но он так красив. Так жестоко красив. Я могла бы смотреть на него весь день.

И я начинаю сексуализировать этого ублюдка.

А это опасно.

Потянувшись сзади, я потянула его за руку, лежащую на моей спине и медленно опускаю ее на матрас.

Я жду секунду, затаив дыхание, на случай, если он пошевелится.

Когда он не делает этого, я кладу ладони по обе стороны от его лица и приподнимаюсь. Его член скользит между моих бедер, и с его губ срывается низкий хрюкающий звук.

Я замираю, ожидая, что меня прижмут его смертоносные глаза и огромный вес, но он остается на месте.

Фух.

Боже, я могла бы убить его прямо сейчас. Может быть, задушить его, пока он спит, и избавить мир от его зла.

Но даже если я допускаю такую мысль, это просто не я.

С огромным дискомфортом и всплесками боли мне наконец удается, спотыкаясь, встать с кровати. Мне требуется несколько попыток, много вдохов и внутренних проклятий, чтобы надеть свою одежду — без нижнего белья, потому что я не могу его найти.

Вероятно, оно все равно испорчено.

Подняв с пола телефон, я морщусь от дюжины сообщений от друзей, затем засовываю его в лифчик и замираю, когда понимаю, что от меня пахнет им. Древесным, как его гель для душа, которым он меня намазал, но я также пахну сексом.

Который я начинаю ассоциировать только с ним.

Я бросаю последний взгляд на комнату.

Она такая же клиническая, как и Киллиан. Настолько безличная, что это могла бы быть спальня любого другого человека, если бы не медицинские книги на полках.

Я отступаю назад, не сводя с него глаз. Я ни за что не отдам ему свою спину после того, что было раньше.

Это стоило мне девственности.

Не то чтобы я считала это чем-то особенным. Я действительно никогда не находила никого, кому бы я хотела отдать ее, даже если это сделало меня изгоем в моей предыдущей школе и среди моих друзей.