Затем он подходит к игре, отпихивает Николая от своей девушки и приклеивается к ней. Идея Киллиана преподать им урок заключается в том, чтобы обмануть их, даже не потрудившись замести следы.

И Гарет, и Глиндон называют его дерьмом, но он остается совершенно спокойным и даже обвиняет их в жульничестве.

Сесилия просто смеется над этим цирком, ее плечи трясутся, а глаза сверкают.

А я? Я в ярости.

Не только потому, что сегодня не будет времени побыть наедине, но и потому, что все остальные видят ее полупьяной, улыбающейся и счастливой.

Может быть, я болен, но я хочу поймать все эти эмоции в ловушку, чтобы они принадлежали только мне.

Пока Килл занят кражей карт и спорами с Гаретом и Глиндон, Николай опрокидывает одну рюмку за другой и предлагает одну Сесилии.

Она выпивает немного, морщась, затем широко улыбается.

— Ух ты. Это крепко.

— Моя специальность, детка.

Вот и все.

Я встаю, не заботясь о том, что выгляжу сумасшедшим, и подтягиваю ее за локоть. Она немного вялая от выпитого, покачивается, а потом прижимается к моей груди.

— Мы уходим.

— Нет-нет, я все еще хочу играть, — пролепетала она, ее слова были едва связными.

— Да, пусть играет, Джер. Не будь занудой... Черт! — Николай катается по полу, когда я бью его по ребрам. — Какого хрена? — кричит он, хватаясь за бок.

— У меня нога соскользнула.

— Ты лживый ублюдок!

Я пожимаю плечами, а когда Сесилия продолжает извиваться, пытаясь выскользнуть из моей хватки, я подхватываю ее на руки и несу к лестнице.

— Зачем ты это сделал? Николай хороший.