Она улыбается, но качает головой, перебирая пальцами один из моих учебников.
— У тебя сумасшедшее сексуальное влечение, ты знаешь.
Я подхожу к ней сзади и обхватываю руками ее талию, наслаждаясь тем, как она дрожит в моих руках. Я никогда не привыкну к тому, что она так реагирует, когда я прикасаюсь к ней.
— Это не кажется проблемой, когда ты просишь об этом, — шепчу я возле ее уха, и в ответ получаю еще одно содрогание.
Ее пальцы перелистывают страницы в нескоординированном ритме, ее шея слегка наклоняется в сторону, обнажая полупрозрачную кожу горла. Я не могу сопротивляться желанию пометить эту кожу, высосать ее кровь, чтобы она текла внутри меня.
Но прежде чем успеваю опустить голову, Сесилия шлепает рукой по этому месту и поворачивается.
— Нет, нет. Я говорила тебе, что завтра навещаю родителей, и если сделаю это с видимой засосом размером с океан, мой отец, вероятно, проведет обыск и конфискацию.
Моя рука скользит по ее пояснице, когда я прижимаюсь к ней так, что она оказывается зажатой между мной и столом.
— Он такой страшный?
— Нет. Ну, может быть, немного. Мы всегда были так близки, и он не очень хорошо реагирует на то, что парни прикасаются ко мне.
— Похоже, мне придется потрудиться.
— Ничего не делай. — Она кладет ладони мне на грудь, трогает, исследует, умоляет.
За последние пару недель ее прикосновения стали немного более смелыми, но все еще недостаточно уверенными. Она прикасается ко мне только когда держится за меня, либо хочет остановить меня. Никакого больше.
— Я действительно не хотела бы злить папу.
— Возьми меня с собой, и я изменю его мнение.
— Ни за что на свете, — пролепетала она. Затем, похоже, подумав, она говорит более спокойно. — Ему просто нужно время, прежде чем я смогу ему все рассказать.
Моя челюсть сжимается, и мне требуется все, чтобы не прижаться к ее талии.
— Ты уверена, что это ему нужно время, а не тебе?
Она сглатывает, ее прикосновение становится все более неустойчивым. — Я просто не знаю, как объяснить твое происхождение моим родителям.
— Тебе пришлось делать это с Анникой?