— Я не позволю тебе так меня не уважать.

Я сжимаю ее руки, а затем прижимаю ее к ближайшей стене.

— Неуважение? Да что ты вообще знаешь об этом слове, когда ты все это время использовала меня?

— Я не... — Снова слезы, снова сопение. — Я не знаю, что я должна сделать, чтобы ты мне поверил, но клянусь, что после того пожара я порвала связи с Лэном.

— Очевидно. Все те разы, когда я видел тебя с ним после, даже сейчас, ясно свидетельствуют об этом.

— Джереми... — Ее голос смягчается, становится нежным. — Ты должен отпустить свою нелогичную зацикленность на том, что между мной и Лэндоном что-то происходит. Этого никогда не было и никогда не будет. Я... я люблю тебя. Не его. Тебя.

Мышцы на моей челюсти напряглись.

— Это то, что он также научил тебя говорить мне?

— Нет! Что с тобой не так? — она плачет сильнее. — Я только что сказала тебе, что люблю тебя, а ты все еще думаешь, что это игра?

Я обхватываю пальцами ее горло и сжимаю.

— Я должен был закончить это в первый раз, когда ты назвала меня его именем. Я должен был либо убить тебя, либо его.

Ее лицо краснеет, она бьется об меня, не в силах освободиться, и я понимаю, что собираюсь вырвать из нее жизнь.

Что через минуту она будет мертва.

Она выбрала его, а не меня.

Что, блядь, со мной не так? Когда я стал животным во всех смыслах этого слова?

Как я мог причинить ей такую боль только потому, что меня распирает от правды, которую я отказывался видеть все это время?

Тем не менее, мои демоны бьются и бунтуют, требуя возмездия. Они визжат и царапаются. Они кричат и скандируют.

Она выбрала его, а не меня.

Она выбрала его, а не меня.

Она. Выбрала. Его.