Хм.

Кажется, мне нравится эта девушка.

— Поэтому ты так часто звонишь маме в последнее время?

Он кивает.

— Я научился отпускать. Видеть в маме лучшую версию себя, а не ту ужасную версию, которая была в детстве.

Я дважды похлопываю его по плечу, прежде чем отпустить.

— Я горжусь тобой, сын.

— А я нет.

— Почему?

— Я сам себе сейчас не нравлюсь. Я должен пытаться забыть ее, а я выступаю ее защитником и думаю о том, как ее вернуть.

— Если ты хочешь ее вернуть, сделай это. Иначе будешь жалеть об этом всю оставшуюся жизнь.

— А что если все опять сорвется?

— Поговори с ней и выслушай. Действительно слушай, Джереми. Не умом, а сердцем и душой. Слушай ее теми частями себя, которые она помогла исцелить. И если ты все еще не можешь ей доверять, пусть будет так.

Он начинает делать глоток водки, потом решает отказаться и оставляет бутылку на столе.

— Я сделаю это, когда буду трезв.

— Я согласен. И, Джереми?

— Да?

— Разговор, который мы только что вели о твоей матери, останется нашим секретом. Она ни при каких обстоятельствах не должна узнать об этом, иначе она будет чувствовать себя ужасно, а мы этого не хотим.

— Я не собирался ей говорить.

— Хорошо.