— Ты сама подала на развод.

— А что мне оставалось делать, когда ты оставил меня, решив, что жить с женой, которая должна родить больного ребенка, не соответствует твоему статусу?

— Ты могла сказать, что ребенок родился здоровым, — звучит упрек.

— Кому? Тебе? Так ты к тому времени уже успел жениться, и твоя новая жена тоже была беременна.

— Не знал, что ты следишь за моей личной жизнью.

— Я?! Нет. Это твоя мама докладывала, как ты замечательно стал жить, стоило тебе только жениться на «правильной» девушке.

— Значит — Дарина, — Костя сжимает губы.

— Константин Владимирович, вас никак не должна беспокоить моя дочь. — Я снова перехожу на официальный тон, но Костя его игнорирует.

— Она и моя дочь тоже, Полина.

— Серьезно?!

— По крайней мере, я имел право знать!

— Ты ничего не имеешь. Ты исчез, не объясняя причин, оставив беременную жену! Так какие могут быть претензии, Константин Владимирович?

— Я не знал, что ты…

— Что я? Решусь родить ребенка, на котором ты поставил крест?

— Мама сказала, что ты сделала аборт, — произносит Лебедев.

— Мне все равно, что сказала тебе мать, — нагло лгу.

Так как до сих пор помню ее слова: «Я всегда говорила, что ты Косте не пара! Ты даже ребенка нормального родить не можешь! Мой мальчик не будет жить с тобой и твоим выродком! Надеюсь, у тебя хватит ума самой подать на развод, а не шантажировать моего мальчика своим уродом».

— Ты могла мне сказать, Полина!

— Что сказать? И главное — кому? Ты даже ни разу не поинтересовался, ни мной, ни о том, как прошла беременность. Ни разу! Ты вычеркнул меня из своей «правильной» жизни, как ненужный элемент. И я еще должна тебе что-то сказать?

Лебедев качает головой.