— Я буду рядом с тобой. У тебя есть я.

Я верю каждому его слову. Мы возвращаемся в кинозал рука об руку. Кто-то нажимает на кнопку, и фильм начинается снова. Джакс не отпускает мою руку все это время. Он нежно проводит кистью по моей новой татуировке, пока я тихо всхлипываю про себя, вспоминая ту часть, которую я читала в самую ужасную ночь в моей жизни. Его действия говорят мне то, что не могут сказать слова.

Я здесь для тебя. Я буду бороться с воспоминаниями вместе с тобой. Мы победим это вместе.

И я не могу не влюбиться в него еще больше в ту ночь.

— Поверить не могу, что мне удастся потусоваться в яме в день гонки. Ни хрена себе! — Калеб подпрыгивает вверх-вниз.

— Эй, язык. Тут дети в гостях. — У меня возникает искушение ударить его боковой стороной своего планшета.

— Да ладно, это же круче всего на свете. Посмотрите на Джакса в его гоночной экипировке. Подожди. — Калеб достает свой мобильный телефон и делает снимок Джакса.

Поверьте мне, я не думаю, что смогу смотреть куда-то еще, кроме как на Джакса в его гоночной экипировке.

Я выныриваю из оцепенения.

— Вот, позволь съемочной группе сфотографировать вас двоих.

— Конечно, моя принцесса Мексика. Хорошая идея. — Калеб ухмыляется.

Джакс смеется, обхватывая плечо Калеба. Пресса делает несколько снимков, на которых Калеб улыбается Джаксу.

К ним подходит мать Калеба. Я предполагаю, что если бы у Калеба были волосы, они были бы похожи на светлые волосы его матери. У них одинаковые светлые глаза и веснушки на носу.

Она обнимает меня.

— Спасибо вам за все, что вы сделали для моего сына. Это все, о чем он мог говорить в этом месяце. Это поддерживало его дух даже после очередного раунда химиотерапии. — Ее улыбка колеблется, когда она отпускает меня.

— Конечно. Это было совсем не трудно. Вы проделали такую замечательную работу по его воспитанию, потому что он единственный в своем роде.

— Во всех смыслах этого слова. У меня двое младших детей, и ни у одного из них нет его характера. — Она указывает на двух других своих детей, маленьких и светловолосых, которые завороженно смотрят на механиков, работающих над гоночными машинами.

— Я не знаю, как вы это делаете. Трое детей — это очень много.