―Марисоль, мне не нравится последняя медсестра. Она уколола меня иглой. Я хочу домой.

Я качаю головой и вздыхаю, желая, чтобы бабушка вспомнила меня хоть раз. Слезы наполняют мои глаза, когда я беру на себя роль матери. Каждая мучительная минута отнимает у меня силы, но я выполняю свое обещание навестить ее.

Даже когда она не помнит меня.

Даже когда она злится из-за своего положения и кричит, что я оставляю ее гнить в каком-нибудь доме престарелых.

Даже когда мое сердце разрывается день за днем, когда я навещаю ее, надеясь, что она вспомнит меня хоть на секунду.

Я выполняю свой семейный долг, неся это бремя. Мои родители сделали бы то же самое, причем в десятикратном размере. Отбросив грусть, я наслаждаюсь временем, проведенным с бабушкой, пока медсестры не сообщают мне, что часы посещения закончились.

Я поднимаюсь со стула и разминаю больные ноги.

― Марисоль, ты придешь завтра?

― Si (прим. пе. Да), дорогая. ― Я наклоняюсь и целую ее в макушку, прежде чем выйти из ее палаты.

Мое сердце останавливается. Мои ноги останавливаются. Все вокруг меня останавливается.

Вера прислонилась к стене, постукивая тростью в такт ударам часов над ней. Она улыбается мне.

― Елена. ― Кожа вокруг ее глаз морщится, отражая печаль, вытравленную в ее взгляде.

― Вера?

― Ты выглядишь так, будто увидела привидение.