Через секунду он уже возле меня, вытаскивает из-за стола и опрокидывает на ковер. У меня нет ни минуты для осознания того, что произошло, я едва дышу, а тело Джесси полностью покрывает меня.

— Ты дерьмовая лгунья, детка.

— Знаю, — уступаю я. С этим у меня дела обстоят хреново.

— Давай посмотрим, насколько ты к этому привыкла, хорошо?

Он разводит мои руки в стороны и садится верхом на меня, прижимая их коленями к полу. Я неподвижна и внезапно очень обеспокоена ситуацией. Такое происходило много раз, и в большинстве случаев, в конце всего, я чувствовала себя очень несчастной девушкой.

— Джесси, пожалуйста, не надо, — умоляю, с очень небольшой надеждой. Я знаю, что это ни к чему меня не приведет. Он в настроении уничтожать, внезапное осознание того, что он может оказаться не у дел, разжигает его животный инстинкт заявить о своих правах и, вероятно, еще и пометить меня. Он похож на льва.

— Что? — спрашивает он, хотя прекрасно знает. — Ты ведь к этому привыкла.

Он прекрасно понимает, что я притворялась беззаботной. Я никогда к этому не привыкну, и очень этому рада. Я буду смотреть на него, ценить его и буду поглощена желанием до конца своих дней. И я не могу дождаться. Желание течет сейчас по моим венам. Оно всегда дремлет, томится на медленном огне, готовое вспыхнуть от нескольких нужных слов или прикосновений. Затем томление глубоко в животе превращается в кипение, а затем в нетерпение, а затем в мучительное удовольствие от взрыва, будь он нежный, неспешный или умопомрачительный, сопровождаемый криками. Я уже начинаю закипать. Мышцы живота сжимаются, и Джесси, вероятно, осознает это, потому что, в отличие от предыдущих контактов в последнее время, он лежит у меня на животе. Было ли у него просветление, что он не причинит вреда детям, вместе с просветлением, что я больше не буду принадлежать только ему?

Мое нынешнее положение и безжалостная пульсация между бедер не помогают, когда он встает на колени и начинает расстегивать ширинку джинсов. Это будет болезненно. Если он в полную силу включит доминирующего Джесси, то я хочу использовать это по максимуму, а у меня нет надежды воспользоваться этой возможностью, когда мое тело и руки прижаты. Чувствую, как назревает вопль разочарования, и как бы я ни старалась оторвать свои ненасытные глаза от этих мышц живота, пока он возится с джинсами, я с треском проваливаюсь. Привыкла к этому? Чертовски нелепо заявлять о таком.

— Джесси, дай мне встать. — Я не утруждаю себя ерзанием, потому что от этого только выбьюсь из сил, а я коплю энергию для того, что, как я надеюсь, должно произойти.