Что случится, если она выкинет кроссовки Эда, которые хранит уже два года, потому что они были на нем в тот день, когда он получил свой аттестат зрелости, и потому они ассоциировались у нее с высшим моментом гордости в своей жизни? Неужели она забудет о том, чем так гордилась? Неужели забудет то ощущение, как всю ее тогда захлестнуло волной теплого, греющего душу удовлетворения? Неужели забудет наполнивший ноздри запах его шестнадцатилетней макушки, когда она крепко обняла сына, и то ощущение, что главное испытание уже позади, что он это одолел, и теперь они могут перейти к следующему этапу. Нет, конечно же, ничего этого она никогда не забудет! Все это останется с ней навсегда. Память у нее не такая уж скудная и ненадежная, как ей всегда казалось. В ней, как выяснилось, хранится все – во всех красках и подробностях. Просто ей необходим был крепкий толчок.

Пройдя в кухню, Мелоди нашла вместительный пакет для мусора. Расправила его пошире и наполнила доверху. Она сложила туда и старые кроссовки, и одежду, которую не носила больше пяти лет, и тарелки, вечно лежавшие нетронутыми в самом низу стопки, и календари аж с 1998 года, и пледы, которые ей все некогда было отнести в химчистку, и кастрюльки без ручек, и книжки в мягких обложках, которые она никогда уже не будет читать, – и, наконец, свой древний, давно переросший хохлатый хлорофитум, несчастный и обиженный, почти покончивший с жизнью и уже готовый кануть в небытие. Наполнив пакет, Мелоди крепко его завязала и потащила вниз, в дурно пахнущую комнату с бетонным полом, где стояли контейнеры для мусора, тяжело перекинула мешок через бортик и послушала, как он упал на дно, издав характерный, тешащий слух, металлический «бу-бум». Потом она вернулась в свою квартиру, вымыла руки и приступила к приготовлению ужина, чувствуя себя так, будто поднялась еще на несколько футов выше к теплому золотистому солнцу, проглядывающему сквозь поверхность океана.

Мелоди скинула туфли на высоком каблуке. Без них будет лучше, решила она, критически оглядев свое отражение в зеркале. Чтобы не возникло впечатления, будто она лезет из кожи вон, дабы стать кому-то желанной. К тому же у нее хорошенькие, аккуратные ступни – так почему бы их не показать? Она надела многоярусную юбку до колен из коричневой марлевки и бирюзовый топ, так что выглядела очень даже симпатично. Не сногсшибательно, не эффектно – а просто симпатично.

Когда затрезвонил домофон, Мелоди подпрыгнула на месте и посмотрела на часы. Восемь и одна минута. На минуту лишь припозднился. Мужчина, который не забывает про дни рождения. Мужчина точный, как часы. «Все это слишком хорошо, чтобы быть правдой», – невольно подумалось ей.