– Хочешь сказать, что не будешь возражать, если они вернутся в город? – Рен бросила на меня подозрительный взгляд. Я предполагала, что Нолан, Генри и Эмери не хотели еще больше усугублять ситуацию, когда поняли, что за мной стоит Бэйн. Даже в старшей школе мы знали, кто он такой, и у всех хватало мозгов не связываться с ним.
– Обожмой, подруга, – я использовала ее любимую фразу, сдерживая рвотный рефлекс. – Всем уже пора отпустить ту ситуацию. Я имею в виду, что это ведь случилось много лет назад, верно? Не стоит зацикливаться.
Я гадала, собиралась ли Рен пригласить и меня. Ради ее же блага я надеялась, что нет, потому что это доказало бы, что она тупа, как камень. Но к тому моменту, как на ее лице расползлась улыбка, я уже поняла: она проглотила каждое лживое слово, которое я ей скормила. На секунду я даже почувствовала себя злодейкой – обман касается не только людей, которым ты лжешь, но и твоей честности, – но я больше не могла выносить мысль, что мальчики способны устроить такую «оргию» с кем-то еще. К тому же пластиковый пакет с уликами уже прожег дыру в моей спортивной сумке.
Я не могла не использовать его.
– Обожмой, Джесси, ты права! Я позвоню им сразу после урока зумбы. Эй, и ты тоже должна прийти.
Я притворно ударила Рен по плечу.
– Так-то лучше! Это мило с твоей стороны, но мне действительно нужно сначала подготовиться к похоронам. И все же спасибо за приглашение.
Хотя Рен и обладала интеллектом на уровне банки просроченного майонеза, Эмери и Нолан довольно умны. Я не хотела, чтобы кто-нибудь из них заподозрил, что я что-то замышляю, заявив о своем присутствии. Рен раздула щеки, как очаровательный щенок, – ее версия выражения сочувствия.
– Соболезную тебе и твоей маме, Джесси. – Она погладила мою руку, и мы неловко обнялись.
– Спасибо.
Возвращаясь в дом Гейл, я знала несколько вещей:
1. Рен собиралась устроить вечеринку.
2. Будучи идиоткой, она пригласила меня.
3. Я собиралась прийти, но не в той роли, в какой они планировали меня увидеть.
* * *
Когда я спускалась с крыши дома Гейл, то поймала себя на мысли, что мне нравится ощущать тяжесть мокрой одежды после неожиданного дождя. Вспышка тропического лета помогла привести мысли в порядок, и я чувствовала себя такой живой, что мне захотелось кричать.
У Гейл имелась пожарная лестница, ведущая с крыши прямо ко входу в дом. Я воспользовалась ею и уже собиралась вбежать обратно в квартиру, когда заметила Бэйна, который прислонился к своему мотоциклу, опустив голову. Он стоял под дождем, продрогший до костей, на его лице отражалось искреннее удивление от того, что он делал – как далеко он зашел ради женщины.