Через несколько минут в бар с важным видом вошла Габриэлла, одетая во что-то, что я не мог бы описать иначе, как самодовольное бикини. В нем было недостаточно ткани, чтобы сойти за юбку, а укороченная рубашка едва прикрывала ее соски.

И на ней было много макияжа — я имею в виду все оттенки теней для век и достаточно красной помады, чтобы нарисовать особенно кровавое место преступления — и «Шоу ужасов Рокки Хоррора» , и вы получите крушение поезда.

Подруга Тринити была информатором.

Потрясающе.

Уатт хихикнул и похлопал меня по спине, когда глаза Габриэллы остановились возле меня. Она прорезала толпу посетителей бара, как Моисей, разделяющий море.

— Боже, Боже. Нелегко быть Крузом, черт возьми, Костелло.

— Крузи, — надулась Габриэлла, втиснувшись между мной и Уаттом и прижавшись задницей к моему колену. Едва.

Большая часть ее веса все еще приходилась на барную стойку, поэтому я не мог оттолкнуть ее. Кроме того, она назвала меня по прозвищу моей матери, из-за чего мой и без того мягкий член въелся в остальную часть моего тела.

В этот момент я трещал так глубоко и широко, что во мне больше не было сил быть идеальным Крузом.

— Габриэлла. Рад видеть тебя здесь после твоей смены в «Hooters».

— Я подумала, что это тот тип девушек, который тебе нравится, учитывая твою недавнюю игрушку. — Габриэлла тряхнула волосами, которые почти не шевелились, в них было так много лака для волос.

— Она не игрушка. Она заноза в заднице, и в большинстве случаев я удивляюсь, какого черта я беспокоюсь об этих отношениях.

— Отношения ? — Габриэлла втянула воздух. Я развернулся на табурете, чтобы снять ее с колен. — Круз, правда. Ты не слишком увлекся?

—Я не из тех, кто пропустил репетицию ужина, чтобы закатить истерику.

Черт, как хорошо быть плохим.

— У меня болела голова.

— Ничего такого, что не могли бы решить несколько таблеток, учитывая, что ты сейчас здесь.