— Конечно, — крикнула я, потому что с меня было достаточно. — Учительница сказала, что мне будет трудно его получить.

Моя мать выпрямилась с видом оскорбленной добродетели, она вдруг показалась мне очень большой, и я испугалась.

— Что, — закричала она, — что она еще сказала, эта твоя учительница?

— Что я его не получу, — сказала я, — и все из-за задач.

Моя мать схватила ведро, цедило, меня за руку и бросилась вон, волоча меня за собой, и побежала в хлев с таким шумом, что мой отец, преспокойно доивший корову, резко выпрямился.

— Ты что, — спросил он, — сходишь с ума или как?

— С ума, — сказала моя мать, — схожу с ума? Ты знаешь, что наговорила учительница твоей дочери?

— Нет, — сказал он. — Я не знаю.

— Она заявила, что сильно удивится, если девочка получит аттестат!

— Ах, вон оно что, — сказал мой отец.

— И это все, что ты можешь сказать, после того как мы лишних два года продержали ее в школе?

— Что же ты хочешь, — сказал мой отец, — если у нее не хватает способностей, тут ничем не поможешь.

— А почему бы это у нее не хватало способностей? — крикнула моя мать, которая сделалась совсем красной. — Она умеет читать, писать и считать, это что, пустяки? А кто тут у нас ведет счеты, кто пишет письма на рождество и на пасху, как не она? Так почему же ей могут отказать в аттестате? Что им нужно, этим людям?

Я пустилась в рев, мне еще после пощечины хотелось расплакаться, я всегда плачу, когда моя мать кричит, я этого не переношу. Они смотрели на меня оба, мой отец и моя мать, а я рассказывала:

— Чтобы получить аттестат, нужно уметь решать задачи, а я… у меня не получается, и все из-за ванны.

— Ванны? — спросил мой отец.

— Ванны моей учительницы, — объяснила я. — У нее ванна вся в дырах, вот она и задает нам задачи: надо ответить, сколько времени понадобится, чтобы ее заполнить водой и вымыться. Ну как я могу это знать, а?

— Ты видишь, — сказала моя мать.

— Да, правда, — сказал мой отец и задумался. — Все, что ты можешь сказать ей наверняка, своей учительнице, это: чтобы наполнить дырявую ванну водой, нужно очень много времени, а иногда это и просто невозможно. Вспомни, как у нас прохудилось корыто для скотины. Невозможно было удержать воду. Что ты хочешь, это же так. Когда вещи старые, они старые.

— Да, — сказала я, заплакав еще сильнее. — Но она, она все-таки хочет мыться, и вот ей обязательно надо сказать, через сколько времени она сможет в нее сесть.